Еретики Дюны

Одраде подумала, что застала башара в нехарактерном для него состоянии тихой, почти печальной задумчивости. Затем он открыл глаза, и она увидела в нем ту перемену, о которой Лусилла успела выпалить ей только небольшое предостережение — вместе с несколькими торопливыми словами о трансформации гхолы. Что же произошло с Тегом? Он почти рисовался перед ней, позволяя ей разглядеть изменения в нем. Его подбородок был тверд и чуть-чуть вздернут в обычной позе наблюдения, узкое лицо с сетью старческих морщин не утратило своей живости. Длинный тонкий нос, столь характерный для его предков Коррино и Атридесов, казался еще чуть удлинился с преклонными годами. Но его седые волосы оставались густыми, и небольшой хохолок на лбу привлекал взгляд смотрящего…

Привлекал к его глазам!

— Откуда ты знал, что нас надо встречать здесь? — спросила Одраде. — Мы понятия не имели, куда червь нас везет.

— Здесь, в Срединной Пустыне, очень мало населенных мест, — ответил он. — Ставка игрока. Это казалось наиболее вероятным.

«Ставка игрока»? — она знала это выражение ментатов, но никогда не понимала его.

Тег поднялся с кресла.

— Берите этот корабль и отправляйтесь в место, которое вы лучше всего знаете, — сказал он.

Дом Соборов? Она чуть не произнесла это вслух, но подумала об окружавших ее, об этих военных незнакомцах, которых набрал Тег. Кто они такие? Короткое объяснение Лусиллы ее не удовлетворило.

— Мы несколько изменяем план Таразы, — сказал Тег. — Гхола не останется здесь. Он должен ехать с вами.

Она поняла. Им понадобятся новые таланты Данкана Айдахо, чтобы противостоять шлюхам. Он не был больше просто приманкой для разрушения Ракиса.

— Ему нельзя будет покинуть место своего заточения внутри не-корабля, разумеется, — сказал Тег.

Одраде кивнула. Данкан был виден наблюдателям — ясновидцам, таким, как навигаторы Космического Союза.

— Башар! — доложил офицер связи. — Нас засек спутник!

— Отлично, вы, земляные свиньи! — взревел Тег. — Все наружу! Оставьте здесь Бурзмали.

Распахнулся задний люк станции, ворвался Бурзмали.

— Башар, что мы…

— Нет времени! Принимай командование! — Тег поднялся из командирского кресла и взмахом руки приказал башару Бурзмали занять его. — Одраде скажет тебе, куда лететь, — по наитию, частично мстительному, Тег схватил за левую руку Одраде, притянул ее к себе и поцеловал в щеку. — Делай то, что ты должна, дочка, — прошептал он. — Этот червь в трюме, возможно, скоро окажется единственным во всем мироздании.

И тогда Одраде поняла: Тег полностью знал замысел Таразы и намеревался выполнять распоряжения своей Верховной Матери до самого конца!

«Делай, что должна». Этим все сказано.

~ ~ ~

Мы смотрим не на новое состояние вещества, а на заново понятые соотношения между сознанием и веществом, предоставляющее нам более глубокое проникновение в механизмы работы предвидения. Оракул лепит спроецированное внутреннее мироздание, чтобы выработать новые внешние вероятности из непонимаемых сил. Нет нужды понимать эти силы до использования их ради лепки физического мироздания. У древних металлургов не было нужды понимать сложные молекулярные и субмолекулярные особенности их стали «бронзы» меди, золота и олова, они изобрели мистические силы, чтобы объяснить неизвестное, в то время как сами продолжали работать с кузнечными горнами и молотами.

Верховная Мать Тараза: довод на Совете.

Древние сооружения, с помощью которых Орден засекретил свой Дом Соборов, свои архивы, помещения своих самых священных руководителей, не просто издавали звуки по ночам. Эти звуки были больше похожи на сигналы. За многие годы, проведенные здесь, Одраде научилась понимать эти сигналы. Особенный звук, напряженное поскрипывание — это деревянная балка в полу, замененная приблизительно восемь сотен лет назад. По ночам ее вело и коробило — вот она и поскрипывала.

У нее были воспоминания Таразы для расширения понимания таких сигналов, но она еще не полностью прониклась ими — прошло слишком мало времени. Здесь, по ночам в прежней рабочей комнате Таразы, Одраде использовала все немногие удобные моменты, чтобы продолжить это проникновение.

Дар и Тар, наконец, одно.

Она как будто слышала комментарии Таразы.