Эргай. Новая эра земли

— Привет, — ответила, понимая, что жутко по нему соскучилась.

Да, у нас были странные отношения, но я всё-таки любила его… как друга. Не смотря ни на что.

— Сюда же только родственников пускают. Или Шер как-то умудрился добыть для тебя разрешение? — продолжал закидывать меня вопросами Дарис.

— А я теперь твоя родственница, — ответила, усмехнувшись. А когда на лице Риса отразилось настоящее удивление, всё-таки сжалилась и ответила: — Разрешите представиться, леди Эргай.

— Так мне не послышалось? — недоверчиво бросил он. — То есть ты… стала женой Алишера?

Рис отошёл назад, снова присел на свою кровать и хлопнул рукой рядом, приглашая меня присоединиться. Увы, больше присесть здесь было некуда. Вся эта комната занимала не больше четырёх квадратных метров, и располагала только необходимым минимумом мебели: кровать, тумбочка… и всё.

— Да, неделю назад. Но свадьбы как таковой не было. Мы просто приехали в это же здание, и в присутствии членов Совета подписали все документы. — а, хмыкнув, добавила: — Ну, как подписали — прислонили ладони к поверхности голографической панели. Никаких бумажек не было. Но теперь по всем документам я Александра Эргай.

— Рад за вас, — улыбнулся Рис, и я почувствовала, что он на самом деле одобряет это наше решение. — По Шеру видно, что он относится к тебе по-особенному. А ты вообще влюблена по уши. Уверен, ваш союз будет счастливым.

— На самом деле, я пришла к тебе с серьёзным разговором, — начала, поймав его взгляд.

— А они ещё имеют смысл? — с грустью бросил Дарис. — До суда шесть дней. Приговоры приводят в исполнение в течение недели.

То есть жить мне осталось…

— Перестань! — рявкнула я на него.

— Почему? — спокойно ответил он. — Ведь это правда. Список моих преступлений зашкаливает за все возможные нормы. Дар у меня, конечно, сильный, но не такой уникальный, как у Алишера. Никто меня в живых оставлять не станет. Всё решено.

— Да, ты совершил много ошибок, но… не убивал ведь.

— Откуда ты можешь это знать? — выпалил он. — Я семь лет был рядом с Джен! Кто мне поверит, что я не убивал? Хотя… по моей вине всё равно гибли люди. И ты… тоже едва из-за меня не умерла.

Я вздохнула и опустила голову. Да, прекрасно поняла, что именно он имеет в виду. Гай оказался прав: во время той моей самой первой проверки именно Рис испортил прибор, едва не отправивший меня на тот свет. Вот только даже после этого признания я почему-то не могла заставить себя на него злиться. Наверное, в глубине души давно знала о его вине, и даже умудрилась простить.

— И всё равно, ты не должен сдаваться.

— Саша, — он развернулся ко мне и, приподняв моё лицо, посмотрел в глаза. — Помнишь, ты обвиняла меня, что я сблизился с тобой по приказу Джен? Это ведь правда. Она поручила мне привязать тебя к себе любыми способами. Ты нужна была ей… на постоянной основе. И я ведь сделал всё, что только смог, — покаянно вздохнул мой друг. — Но в итоге сам к тебе привязался. Хочешь честно, Саш? Ты. сама того не понимая, сделала для меня очень многое. Напомнила мне, кто я. Какой я. И что я потерял.

— Ещё рано ставить точку, — заявила, обхватив его руки своими. — Рис, скажи, ты хочешь жить? На что ты готов ради этого?

— Да на всё, — уверенно сказал он. — Но знаешь, Саш, что страшнее всего? Не огненная камера, не приближение собственного конца. Нет… страшнее то, что мне стыдно, как я прожил свою жизнь. Стыдно перед отцом за тот последний скандал, за семь лет, которые они считали меня мёртвым. Мне стыдно перед собственной жизнью, что я тратил её на пляски под чужую дудку. Надо было сбежать… давно, сразу, как только понял, что из себя на самом деле представляет организация «Защитники свободы». Но я побоялся. Знал, что меня будут судить. А ведь тогда бы меня не казнили. Я просто стал бы позором семьи, хотя это ещё можно было бы пережить. Теперь же… всё слишком сложно.

Я крепче сжала его руки и снова обратила внимание на синяки под глазами.

— Почему ты так похудел? Ты болен?

— Нет, — бросил он устало. — Это из-за инъекций. Я же сильный эмпат. вот мне и колют всякую дрянь, чтобы не мог ничего сделать. Сам по себе дар не заглушишь, приходится доводить организм до физического и энергетического истощения.

Мне было безумно его жаль, но я понимала, что не имею права сейчас показать ему свою жалость. Он должен бороться, он должен цепляться за жизнь, он должен верить… и я буду сильной рядом с ним, ради него.

— И всё же ты не прав, говоря, что у тебя не уникальный дар, — сказала, возвращаясь к главному вопросу, за которым сюда и пришла. — Вспомни, скольким ты помог раскрыть внутренний энергетический потенциал? Были ли среди них те, кто не сумел этого сделать?

— Нет, — ответил Дарис. — Я рассказывал тебе, что очень тонко чувствую не только чужие эмоции, но и энергию. Мне довольно просто заставить человека раскрыться.

— И многие ли имеют подобные таланты?

— Не знаю. Не интересовался, — ответил он, пожав плечами. — К чему ты всё это?