Эргоном: Маски лицедея

Спустя двадцать минут мы уже покинули Университет в компании Дрёмина. Правда, его посадили в другую машину кортежа. Я не хотел, чтобы профессор был в курсе дальнейшей расшифровки. Его роль закончилась на восстановлении полной версии текста. Теперь лишь требовалось уберечь его от… чего бы то ни было.

— Пометьте буквы, которые были пропущены, — сказал я Нурину. — Подчеркните или в кружок обведите. И посмотрите, что из них получится.

— Это может сработать, — проговорил он, вооружаясь карандашом. — Учитывая, что пропуски были, по словам профессора, сделаны с нарушениями правил тогдашнего написания. Едва ли это случайные ошибки или результат неграмотности автора. Впрочем, сейчас узнаем.

Спустя пару минут он протянул мне листок.

— Вот, что получилось, Ваше Сиятельство.

Я взял бумажку и опустил глаза.

— Это что, стихотворение?

— Похоже, да, господин маркиз.

Я вслух прочитал написанное кривоватым почерком Нурина четверостишие:

'Мы дышим светом отжитых веков,

Вскрывающих пред нами даль дороги,

Повсюду отблеск вдохновенных слов, —

То солнце дня, то месяц сребророгий!'

— И что с этим делать?

— Не имею представления, Ваше Сиятельство, — почесав нос, признался шифровальщик. — Думаю, первым делом надо выяснить, что это за отрывок. Из какого стихотворения.

— А почему вы считаете, что это не законченное произведение?

— Потому что в таком случае мы окажемся в тупике. Ведь у нас нет ключа к пониманию смысла этих строк.

Я вздохнул. Если бы только в этом мире существовал Интернет! Но его не было. И что делать? Сидеть в библиотеке в поисках стихотворения? А если его нет? В смысле — вдруг это четверостишие существует вот в этом единственном экземпляре?

Мы доехали до замка. Преследовавшая нас жёлтая машина прокатила мимо и исчезла вдалеке за поворотом. Но дрон последовал за ней. Марта следила за тачкой, однако неизвестные оказались не так тупы, как мне подумалось: они бросили автомобиль через пару кварталов и ловко ушли от наблюдения, разделившись и воспользовавшись зданиями, подземными переходами и тоннелями. Значит, подозревали, что за ними могут следить. Определение номера машины и его проверка тоже не дали ничего: тачку просто угнали. Складывалось впечатление, что кому-то хотелось, чтобы я заметил слежку. Быть может, в таком случае, неизвестные стремятся не найти то, что ищу я, а помешать мне это сделать? Иначе объяснить их поведение было бы трудно. Да и визит фальшивого сотрудника Общества охраны архитектурного наследия вписывался в эту версию.

Нурин и Свечки забрали листок со стихотворением в отдел — обещали выяснить, что это за произведение. Но ясно дали понять, что времени это может занять немало.

Вечером мне позвонил Френкель. Сообщил, что поговорил с отцом, и тот согласен продать мне здания на улице Равноденствия. Цену, правда, заломил нехилую. Но вполне справедливую, учитывая, что это главная деловая часть китайского квартала. Так что я отправился выяснять, могу ли позволить себе такое приобретение. Оказалось, что могу. В последнее время, несмотря на растущие расходы, прибыль тоже увеличивалась. Одни только военные заказы приносили кучу денег. Так что я перезвонил Френкелю, и мы договорились, что завтра я приеду к ним, и мы с бароном всё обсудим. Ну, и, вероятно, заключим сделку. Передав это Ригелю, которому предстояло меня сопровождать на правах поверенного, я уже собирался отправиться на боковую, когда вдруг явился взволнованный Антон и сообщил, что только что пришла весть: главного архитектора убили по пути из городского архива домой.

— Похоже на банальное ограбление, — добавил управляющий. — Но я подумал, что это подозрительно, ведь вы только недавно с ним общались. Не знаю, может, глупость, но меня будто что-то кольнуло.

— И правильно, — ответил я, помолчав. — Ему было поручено разузнать в архиве всё, что можно, о монастырских записях. Он искал в них упоминания о крипте. И вот его убили. Есть, о чём задуматься.

— Вы полагаете… Но кто мог это сделать? И зачем?

— Пока не знаю. Но за мной сегодня следили.

В этот момент зазвонил телефон.

— Некий Руслан Житин просит соединить с вами, — сказала секретарша. — Уверяет, что дело срочное. Прикажете…

— Да, соединяйте! — быстро сказал я, вспомнив, что именно так представлялся фальшивый сотрудник Общества охраны архитектурного наследия.

— Слушаюсь, господин маркиз.

В трубке щёлкнуло, и я услышал мужской грубоватый голос:

— Ваше Сиятельство?

— Чем могу помочь?

— Прекратите свои поиски.

— О чём конкретно речь?

— Вы прекрасно знаете. Не ищите то, что должно оставаться скрытым.

— Довольно смелая рекомендация. Вы точно знаете, кто я?

— Знаю, господин маркиз. А вот вы понятия не имеете, кто мы, и чем чревато то, чем вы занимаетесь. Остановитесь, пока не поздно!

— Это вы убили моего архитектора?

— Нам пришлось.

— Зачем?

— О, исключительно, чтобы продемонстрировать вам серьёзность наших намерений.

— Я дело другое.

— Это вы так думаете. Надеюсь, вы отнесётесь к моему предупреждению без высокомерия, Ваше Сиятельство. Так будет лучше для всех, поверьте.