Эринеры Гипноса

Ива ничего не ответила, нахмурив брови и осмысливая услышанное. Она очнулась от глубокой задумчивости, лишь когда оракул сказал:

– Дай мне блокнот. Вон там, на столе.

Откинул картонную обложку, взял карандаш и начал работать, нанося на бумагу мельчайшие подробности последнего сна. Не думая больше ни о чем, кроме задачи, которую должен решить.

Глава 15 Право на вдох

Он всегда очень сильно реагировал на запахи. И на звуки. А здесь и того и другого было вдосталь.

Свалка исторгала десятки оттенков разнообразной вони, а также скрежета, лязга, воплей и стонов. Мусорщик давно научился отделять те из них, какие несли особую ценность для него.

Запах свежей крови на фоне трупного смрада, горечь нового разгорающегося пожара, заслоняющего едкий дымок постоянно тлеющего мусора, щелчок затвора, загоняющего патрон, крик настоящего ужаса и настоящей боли…

Воспоминания о Полисе не стирались из памяти. Он всего лишь отложил их в надежный сейф подсознания и закрыл на ключ. Когда будет нужно – откроет и насладится в полной мере. А пока остается лишь эта свалка и живущие на ней. Он пришел сюда не от безысходности и тем более не от чрезмерного альтруизма. У него было дело и четкая цель, которую он выбрал без принуждения или долгих убеждений.

Каждый заслуживает ту жизнь, которую выбрал. И он сам – тоже. Здесь и сейчас, в грязи, среди больных и озлобленных.

Чтобы лечить людей, не обязательно жалеть их. Нужно просто честно делать свою работу.

Они все прекрасно видели это. Знали, что не смогут разжалобить и выклянчить лишние таблетки, чтобы потом продать их. Не затравят, потому что он не боится, не отводит смущенного взгляда от язв на их телах, не чувствует вины перед ними. Умеет драться на шестах не хуже крысы и может наносить такие же страшные раны. Его не остановит звание целителя и неуместные сомнения.

Он умел впадать в ярость, отчего его светлые глаза наполняло безумие, и очень скоро каждый обитатель свалки знал, что белого по прозвищу Мусорщик лучше не задевать. Успокаивался он быстро и сам лечил нарвавшегося на его гнев. Сшивал глубокие порезы, накладывал собственноручно изготовленную мазь, делая внушение негромким, властным голосом. Он исцелял их не только как сновидящий, но и как врач. Использовал настойки и эликсиры своего изобретения, проводил хирургические операции, на которые у этих людей никогда не было денег. Да и никто не принял бы ни одного из крыс в госпитале. Удалял аппендициты и вырезал грыжи, вправлял вывихи и ампутировал конечности. А также учил чистоте и поддержанию хотя бы минимальной аккуратности.

Он не стал своим среди крыс. Он стал большим. Легендой. Почти мистическим существом, которое появляется, исчезает под землей, исцеляет от всех болезней и карает на расстоянии. Неразвитое сознание склонно к мистицизму. Объясняя любое непонятное явление проявлением высшей сущности.

Ему начали приносить вещи тяжело больных, живущих за пределами свалки. Кто-нибудь из крыс, чаще всего Горус – хромой старик, вылеченный им от проказы, притаскивал шпильку, бусину или запонку. Мусорщик аккуратно обследовал предмет, иногда помогал, пару раз наткнулся на след дэймоса, с которым, конечно, не стал тягаться.

Но все это было не то.

Его путь оказался слишком долгим, извилистым и сложным, но целитель отличался терпением. Искал новые методы.

Однажды ему повезло. Мальчик, далекий потомок Эвергетов, выжив, стал его проводником в мир богатых и властных.

Мусорщик научил его быть бесстрашным. Впрочем, человеку, который ушел от смерти, бояться особо нечего. Заменил ему если не родителей, то старшего наставника.

Антэй прекрасно понял и охотно принял роль, которую отвел ему целитель. Месть, которой так страстно желал мальчишка, отлично легла на цель самого сновидящего. Они вместе двигались к ней, и теперь развязка была очень близка.

Может быть, уже сегодня.

Запах гари стал нестерпим. Свежий дым пробивался сквозь копоть старого пожарища.

– Огнеметы, – сказал Горус, когда он поднялся наверх из подземного убежища, которыми был изъеден этот район, как сыр дырами. – Жгут свалку. Вам надо уходить.

Голова начала болеть, но не от нехватки кислорода или избытка продуктов распада. Мусорщик с любопытством эпидемиолога, зараженного редким вирусом, прислушивался к своим ощущениям.

Перед глазами поплыли черные пятна.

Он ухватился за спинку качающегося стула, ощущая, как втекает в его разум чужая воля.

– Уходи ты, Гор, – велел целитель, держа себя на поверхности этой реальности. – Бери семью. Идите на нижние уровни. Под землю они не сунутся.

Старик проворчал что-то, явно выражая сомнения в оптимизме целителя, и поковылял прочь из дома.

Сквозь дыры в стенах жилища потянулись тонкие, зыбкие волоконца дыма. Был шанс, что ему вообще не будут ни задавать вопросов, ни рыться в его подсознании на предмет поиска путей к другим мастерам сна.

– Они просто убьют тебя, – говорил Тамир Махфур, кривясь презрительно.

– Надо сделать так, чтобы не убили. Или хотя бы попытались не сразу.

– И как ты этого добьешься?