Эринеры Гипноса

Она отвернулась от строптивого сына и стала смотреть прямо перед собой, на плавно разворачивающуюся под колеса белую дорогу.

Феликс жадно глотал холодный воздух, в котором не было ни единого запаха города. Только привкус вымороженной коры диких деревьев, не облагороженных цивилизацией, и кристальная чистота снега.

Домов вокруг не было. С той стороны реки слабо светили несколько огоньков. Здесь же тянулась бесконечная белая пустота, не заселенная людьми. Черные полосы древесных стволов, лохматые, стеклянные от мороза сорняки и высокие мягкие сугробы, наползающие на дорогу.

– А если он откажется принять нас? – спросила женщина, вновь возвращаясь к волнующей ее теме.

– Мне говорили, он не отказывает тем, кто пришел к нему лично, – невозмутимо ответил мужчина. – Ну, в любом случае объясним ситуацию. Он должен понять, посоветовать что-нибудь… Вот его дом.

Теперь машина ползла вдоль длинного деревянного забора. Через него перевешивались голые корявые ветви гигантских деревьев, а за ними, еще дальше, виднелись очертания двухэтажного дома. Окна на первом этаже светились теплым желтым светом.

Машина остановилась напротив калитки.

Отец вышел первым. Под ногами захрустел снег. Звук был похож на визг пенопласта, когда его ломают и крошат.

Ждать не пришлось долго. Звонко бряцнул засов калитки.

Из ворот вышел невысокий, далеко не молодой хмурый мужчина в неопрятной, потертой одежде. Стеганая куртка распахнута на груди, в карманы засунуты меховые рукавицы, теплые штаны заправлены в высокие сапоги, на голове вместо шапки плотный тканевый шлем, один из тех, что надевали под каски строители или сварщики. Казалось, хозяин старого дома только что занимался какой-то тяжелой работой или собирался ею заняться. Таскать тяжести, грузить кирпичи… или что там еще можно было делать в этом доме.

– Вы сновидящий? – спросил отец Феликса. – Мы привезли к вам пациента.

– Этот что ли? – он кивнул на юношу, независимо стоящего в стороне. – На больного не похож.

– Он не болен, – поспешила вмешаться женщина. – Но помощь ему требуется…

– А сам он язык проглотил? – усмехнулся старик. – Ладно, заходите.

Развернулся и пошел к дому. Снег под его сапогами скрипел и взвизгивал.

Мать выразительно посмотрела на сына и кивком велела следовать за сновидящим.

Феликс раздраженно дернул плечом. Вся эта комедия начала ему порядком надоедать. Но все же пошел. Стоять без движения становилось холодно.

Дорожки во дворе были аккуратно расчищены и вели в разные стороны. Одна к низкому, темному от времени сараю, другая к корявым яблоням в саду, третья уводила куда-то за дом. Огромные сугробы сверкали серебряными искрами, из них поднимались стволы гигантских деревьев с толстой грубой корой.

Внутри жилища сновидящего было забавно. По двум сторонам от темного коридорчика – кухня и маленькая комната, впереди еще какое-то помещение, побольше. Узкая лестница вела на второй этаж. Дверь наверху была приоткрыта и поскрипывала от сквозняка, приоткрываясь и снова захлопываясь. Пахло горячим камнем нагретых печей, вареными овощами, каким-то барахлом. Феликс поморщился. Дом плебея. Можно было догадаться.

– У него серьезные проблемы с социализацией, – снова заговорила мать, и Феликс покосился неодобрительно. Считали, что он похож на нее. Густыми, кудрявыми волосами, цветом глаз, врожденным аристократизмом, доставшимся от очень далеких предков.

– Проблемы, значит, – повторил старик, стягивая засаленную куртку.

Мать хотела ответить, но осеклась под его неодобрительным взглядом.

– Посидите в зале, – велел хозяин родителям пациента. – А мы с парнем поговорим.

Он внезапно взял Феликса за плечо, ухватил словно железной клешней и потащил в комнату напротив крошечной грязноватой кухни. Закрыл дверь. Привалился спиной к косяку и спросил вполне добродушно:

– Ну?

Феликс сел на единственный стул, стоящий напротив кровати, застеленной потертым одеялом, и вызывающе посмотрел на сновидящего.

– Что, «ну»?

– Рассказывай.

– О чем именно, простите? – надменно скривил губы гость, хотел добавить, что не обязан озвучивать глупости, которые пришли родителям в голову, но наткнулся на взгляд сновидящего и предпочел не произносить вслух заранее подготовленную фразу.

– Что ты натворил? – спросил старик.

– Ничего.

– Пока ничего?

Феликс снова дернул плечом и признался неожиданно для себя самого, хотя не собирался вообще ничего говорить, предоставив это сомнительное удовольствие родителям:

– Им кажется, что я безразличен, жесток и вообще мне на всех плевать.

– Убил кого-нибудь? – заговорщицки подмигнул старик.

– Нет! – Феликс невольно отшатнулся. Но бежать было некуда, спинка стула, к которой он прижался, отрезала все пути отступления.

– Но хотел?

Он промолчал.

– Ладно, давай посмотрим.

Хозяин вытащил из-за шкафа дряхлую раскладушку. Поставил на пол возле кровати, бросил на нее тонкое одеяло, снятое с кровати, подушку.

– Ложись, – велел сновидящий. – И спи.

– Что-то не хочется. – Феликс брезгливо осмотрел жалкое ложе.

– Постарайся захотеть. – Мужчина пошел к выходу и выключил свет.