Эринкаль

Я посмотрел вслед старому товарищу и усмехнулся. Шаналь всего на двадцать лет старше меня и уж точно никогда не предполагал, что в столь юном возрасте ему придется в одиночку охранять собственного столь же юного Повелителя. Но… хотя, что «но»? Жизнь повернулась к нам не самой лучшей своей стороной и все, что остается от нее зависящим — это терпеть и надеяться на скорое возвращение.

М-да, — я устало прикрыл глаза, абстрагируясь от боли и пытаясь запустить регенерацию, — похоже, мое имя точно войдет в историю, вот только не как победителя, а как проигравшего заранее более слабому противнику.

— Эринкаль? Повелитель?

Я резко распахнул глаза и встретился с настороженным взглядом военного советника. Гарленаль по-своему был красив, как, собственно, и все представители моего народа. Высокий, стройный, с отлично развитой мускулатурой, он никогда не отставал от собственных солдат, упражняясь с утра до ночи и самостоятельно воспитывая пополнение, в советнике было что-то еще. Может быть, несгибаемая воля? То, что не дает унывать даже при безвыходном положении, в котором мы оказались. Сосредоточенно оглядев лицо советника, я внимательно всмотрелся в непроницаемо спокойную черноту глаз, потом мельком окинул собранные по старинной традиции в высокий хвост белоснежные волосы и судорожно сжатые на рукояти старинного семейного клинка пальцы. И лишь после этого осмотра соизволил поинтересоваться.

— Как думаете, Гарленаль, нам лучше удерживать позиции или атаковать?

— Фух… — из-за акустики выдох генерала пронесся по сводам огромной пещеры (которую позже, потомки, назовут «пещерой Смерти») и растворился где-то в глубине трех коридоров, охраняемых равномерно распределившимися отрядами. — Мой Повелитель, честно говоря, вам удалось меня напугать!

— Да? — Я саркастически усмехнулся и посмотрел на ближайший проход. — Так каково же ваше мнение?

— Еще четыре часа назад я настоял бы на атаке… простите мне мою заносчивость и неверие в ваш разум. А сейчас… я последую тому приказу, какой отдадите мне вы без пререканий.

— Гарленаль, я не осуждаю ваши действия и, заметьте, ни в чем не обвиняю. Мне просто необходимо знать ваше мнение или, если хотите, совет более старшего и опытного военного.

— Что ж, — эльф осторожно присел рядом, аккуратно отведя в сторону полу моей куртки и рассматривая залитую кровью рубашку, — гхм… ваша регенерация…

— Гарленаль! — Недовольно прервал я. — Сейчас речь не о ней!

— Да-да, конечно. Вы приняли верное решение, Эринкаль. Как я уже говорил, еще несколько часов назад настаивал бы на атаке, а сейчас… сейчас я считаю, что нам необходимо как можно более длительное время удерживать рубежи, а не атаковать.

— Почему?

— Чем сильнее сопротивление, тем интереснее цель, — усмехнулся собеседник, отвечая мне точь-в-точь таким же оскалом, какой видел минуту назад.

— Да, спасибо. — Я, пошатываясь, поднялся. — Остается только сообщить мое решение подданным.

— Эта самоотверженность нам зачтется, очень на это надеюсь, — прошептал себе под нос генерал, полностью уверенный, что его никто не слышит.

— Я тоже, Гарленаль, я тоже, — ответил я, старательно не глядя никому в глаза.

Глава 16

— Аль, Аль, ну не спи, пожалуйста, — ритмичное подергивание за плечо могло бы разбудить и мертвого.

Отведя глаза от огня, я ласково улыбнулся девочке, тут же, подхватив ее на руки, закружил по комнате. Коди заверещала, а тьма вокруг меня резко схлынула, словно и не держала в своих объятиях не далее как несколько минут назад. Не позволяя себе раздумывать о грустном, я все вертелся, наращивая темп, сначала произвольно, потом, словно подчиняясь только мне слышной музыке, а потом под ту мелодию, что звучала у меня в голове и срывалась с уст Коди. Я уже не первый раз замечал, что малышка спокойно читает мои мысли, если я не стараюсь закрыться от нее. Врожденная способность, которая передавалась через поколение в семье ее отца и была утеряна с его гибелью. А вот и нет, как выяснилось, не утеряна, правда, определить наличие способности пока что удалось только мне, другие же, в том числе и Лионэль, попросту не обращали внимания на гиперактивного ребенка, списывая некоторые странности на «растущий организм».

— Коди ты уже завтракала?

— Завтрак был два часа назад! Аль, как ты мог уснуть и все проспать?

— Я не спал, — моя усмешка всегда вызывала дикий восторг у девочки, вот и сейчас она тут же сунула пальчик мне в рот, — просто очень глубоко задумался.

— О чем? Мама, когда задумается, тоже всегда становится такой грустной-грустной, а иногда плачет. — Очень тихо призналась малышка, а я склонился к ее уху и зашептал в ответ.

— По секрету тебе скажу — я тоже.

— Неа, — как любой ребенок, Коди не могла долго грустить, и потому счастливо рассмеялась, — ты же мужчина, ты не умеешь плакать! Лионэль сказал, что ты даже раненный не кричал.

— Я просто приспособился, а вообще, плакать можно, я точно знаю.

Коди завертелась на руках и, заставив меня повернуться боком к двери, махнула в ее сторону рукой.

— Пойдем в библиотеку? Ты мне почитаешь сказку!