Эринкаль

Наверное, я бы мог смотреть и наслаждаться видом вечно, если б не хлопнувшая за спиной дверь, принуждающая обернуться. Позади стоял Рэми. Он был в военной форме, с глубоко опущенными в карман руками и немного ежился под прохладным вечерним ветерком. На мне же, кроме рубашки, по человеческой привычке, заправленной в штаны, больше ничего не было. Руки и живот я вымазал в грязи, когда лазил по стене, на щеке осталась черная линия от неосторожной руки, убиравшей непослушные волосы. Мои лохмы отросли уже чуть ниже плеча, но из-за своей легкости все время летали вокруг головы, попадая, то в глаза, то в рот. В очередной раз смахнув прядь, я оставил еще одну полосу теперь уже на другой щеке, и отвернулся от бывшего друга.

— Что ты решил? — Первым нарушил тишину я.

— Я думал, первым будет другой вопрос…

Я не стал отвечать, поскольку тот самый вопрос «Как?» звучал в голове, и я просто не решился его произнести. Да и что еще я мог сказать не начинающегося со слова «прости», а если это слово будет произнесено — это гарантировано испортит те отношения, что между нами еще остались.

— Значит, тебе не интересно, как я выжил? Хорошо, я расскажу сам. На арене я почти умер, но в тот момент, когда мое тело притащили в загон и бросили на кучу других, я вдруг раскрыл глаза и задышал. Даже люди не могут игнорировать подобные предзнаменования, поэтому я был помилован и отправлен в забой. Там, на каменоломнях, мне удалось сколотить небольшую группу из таких же, и прорваться на свободу. Из девятерых, нас осталось пятеро, но мы выжили и вернулись. А потом… ну, потом было много чего. И теперь я здесь. Скоро уже десять лет, как я стал комендантом… — Рэми бросил на меня странный взгляд и, помолчав, добавил. — Не думал, что доведется тебя встретить.

— Поверь, я тоже, — моя усмешка могла бы напугать и менее стойкого соплеменника.

— Я отправил письмо в Альварен, совету. — Предпочел сменить тему собеседник, подходя к краю и смотря вдаль. Скорее всего, в темноте он видел много больше, чем я. — Ответ будет примерно через неделю. Ты свободен в перемещениях, и я не собираюсь тебя в чем либо ограничивать. Что же касается твоих спутников… я не понимаю, как ты можешь считать их своими друзьями?

— Это так, — успокоившись, я пожал плечами. — Их присутствие я объясню только Совету, а пока я буду пользоваться лишь теми правами, какими обладают они.

— Что ж, вы не пленники и у меня не так много подчиненных, чтобы вас контролировать. За своих друзей отвечаешь сам и делайте что хотите!

— Хорошо, — я кивнул, впервые посмотрев на бывшего друга. — Я могу идти?

— Да. И запомни, не все в замке нормально воспринимают присутствие светлых и человека.

— Обещаю тебе, из-за нас проблем не будет.

— Я очень на это надеюсь.

Спустившись вниз, я пулей пролетел по коридорам, направляясь в свою комнату. Рон уже проснулся, поэтому мое появление во встрепанном виде, с горящими глазами и на грани нервного срыва, скрыть не вышло. Подскочив на ноги, парень ринулся ко мне, быстро ощупывая взглядом, на наличие видимых причин. Ничего не найдя, Рон не стал засыпать вопросами, а просто замер рядом с уже накрытым столом, исходящим манящими запахами, и указал на него, махнув рукой в сторону камина.

— Огонь я разжег сам, а Аваль принес ужин. Давай поедим, а потом расскажешь то, что сочтешь нужным.

— Спасибо Рон, — искренне кивнул я, подобное невмешательство было одним из самых больших плюсов моего, теперь уже совершенно точно, друга. — Ты давно проснулся?

— Да почти сразу, как ты ушел. Прости за недостойное поведение, это у меня иногда детские привычки просыпаются. Думал, в армии отучили, а вот нет, оказывается.

— Ну, в нашей ситуации подобное не страшно.

— И тем не менее…

— Да ладно тебе, — я быстро прошествовал к столу и с маху уселся в кресло, тут же хватая со стола куриную ножку и запихивая ее в рот. — Давай лучше поедим.

Рон, без разговоров плюхнулся напротив и с тем же рвением набросился на приготовленное. Все было горячим, но нас это не останавливало, поскольку невероятно вкусным. Запихнув и тщательно пережевав последний кусок яблочного пирога, я сыто отвалился на спинку, закинув ноги через подлокотник и, вопреки привычке, уставился в темное окно.

— Ты как?

— Как ни странно, вполне нормально. Ошейник, похоже, действительно помогает…

— Тебе не… ты даже не пытаешься его спрятать. По-моему, наоборот назло не застегиваешь рубашку.

— Рон, если бы я стал его скрывать — это привлекло бы лишнее внимание, и кучу ненужных предположений. Мне нечего стыдиться, он служит мне, и я этому рад.

— Ты… даже не знаю, наверное, все перворожденные настолько отличаются от людей.

— О, да, — я рассмеялся, — отличаются. А вот насколько каждый определяет сам.

— Ты куда ходил? Есть там что-нибудь интересное?