Эристика, или Искусство побеждать в спорах

Отсюда заключительный вывод: между спором in colloquio privatо s. familiaris и disputatio solemnis publica нет существенной разницы, разве только та, что в последнем случае требуется, чтобы тот, кто отвечает (Respondens), непременно оказался прав против возражающаго (Opponens) и потому, в случай надобности, председательствующий (Рrаeses) спешит к нему на помощь. Кроме, того аргументация производится более формально, при чем эти аргументы очень охотно облекают в форму сурового, строгого вывода.

Последняя уловка. Когда замечаешь, что перед тобою более сильный противник, придирайся к нему при первом удобном случае, будь с ним груб и двуличен.

Придирка состоит в том, чтобы удалиться от предмета спора (так как здесь дело проиграно) и перейти на личную почву, т.е. таким или другим путем напасть на личность спорящего. Этот прием можно было бы назвать argnmentum ad personam, чтобы отличить от argumentum ad hominem. Этот последний аргумент возвращается к объективному предмету и заставляет придерживаться того, что противник сказал или какого мнения придерживался о данном предмете раньше; когда же дело доходит до личности, то предмет уходит совершенно на задшй план и нападение направляется на личность противника язвительно, злобно и грубо. Такой переход можно назвать скачком от сил духовных к силам физическим или животным. Это излюбленный прием всех людей, так как большинство из них обладает способностью к выполнению его.

Возникает вопрос: как надо поступать противной стороне, чтобы отразить это нападение? Если эта сторона захочет воспользоваться этим же орудием или тем же приемом, неизбежно произойдет драка, возникнет дуэль или судебный процесс об оскорблении. Ложно мнение, будто совершенно достаточно не обращать на это внимания и самому не переходить на личность противника. Гораздо больше можно разозлить противника, доказывая ему совершенно хладнокровно, что он неправ, а потому неправильно рассуждает и высказывает мнение (подобное встречается при всякой диалектической победе), чем грубым и оскорбительным возражением.

Почему? А потому, что так говорить Гоббес: (De cive, cap, 1) «Omnis animi voluptas omnisque alacritas in eo sita est, quo dquis habeat, quibuscumque conferens se, possit magnifice sentire de se ipso». Для человека нет ничего выше удовлетворения его тщеславия, и ни одна рана не болит сильнее той, которая нанесена ему самому. (Отсюда происходят подобного рода мнения, что «честь дороже жизни» и т. д.) Удовлетворение тщеславия возникает главным образом из сравнения самого себя во всех отношениях с другими, в особенности же по отношению духовных сил. Это действительно в сильной мере замечается во время спора. Отсюда понятно озлобление побежденного, хотя бы к нему и не отнеслись несправедливо; вот отчего он хватается за последние средства, за эту последнюю уловку, которой нельзя избежать при помощи простой вежливости.

Однако хладнокровие может помочь и здесь. Стоит только, когда противник переходит на личную почву, заметить ему, что это к делу не относится, и, возвратившись опять к предмету, продолжать доказывать, не обращая внимания на нанесенное оскорбление, то есть, сделать нечто вроде того, что Фемистокл сказал Эврибиаду: (Бей, но выслушай). Правда, не всякий способен так поступить. Поэтому единственно верное правило – то, которое указывает уже Аристотель в последней главе своей «Topicа»: Не спорить с первым встречным, а только с тем, о ком знаешь, что у него достаточно ума для того, чтобы не сказать какого-нибудь такого нелепого абсурда, что потом самому же станет стыдно: с тем, кто может спорить основаниями, а не сентенциями, выслушивать доводы, вникать в них и, наконен, с тем, кто ценит истину, охотно выслушивает доводы даже из уст противника и достаточно справедлив, чтобы быть в состоянии, оказавшись неправым, если истина на стороне противника, мужественно вынести это. Отсюда следует, что из ста людей едва ли один достоин того, чтобы с ним начать спор. Что же касается остальных, то пусть они говорят, что им угодно, так как desipere est jus gentium, и следует подумать над тем, что говорит Вольтер: «la paix vaut encore mieux que la verite» и чему учит одна арабская пословица: «На дереве молчания висит плод его, мир».

III. Добавление

О значении логики и редкости ума

По моему мнeнию, значение логики – исключительно теоретическое, как науки, необходимой для познания существа и правильного течения умственной деятельности, и вследствие этого логика должна быть только аналитикой, а отнюдь не диалектикой. Никакой практической пользы относительно правильного мышления и поиска истины логика не содержит.