Эркюль Пуаро

– Боюсь, что не смогу сразу ответить, мосье Пуаро. Прошло уже столько времени! Мне надо подумать. Ведь, когда я составляла список, готовясь к нашей первой встрече, я просто старалась ничего не забыть, не упустить ни одной вещи. И конечно, прежде всего мне пришла на память туфля, – немудрено, ведь обычно крадут обе туфли. Потом я вписала браслет, компактную пудру, зажигалку и бриллиантовое кольцо, поскольку это были более или менее ценные вещи, и у меня создалось впечатление, что в доме орудует настоящий вор... После я припомнила пропажи менее серьезные: борной кислоты, лампочек и историю с рюкзаком. И на всякий случай решила все это записать. По-моему, это сущие пустяки, я вспомнила о них в последний момент.

– Понятно, – сказал Пуаро. – Понятно... Я попрошу вас, мадам, когда у вас выдастся свободная минутка...

– То есть когда я дам миссис Николетис снотворное, уложу ее в постель и успокою Джеронимо с Марией... А что именно я должна сделать?

– Сядьте и попытайтесь вспомнить по порядку, чем точнее, тем лучше, как развивались события.

– Хорошо, мосье Пуаро. По-моему, первым исчез рюкзак, а потом лампочки, хотя они вряд ли имеют отношение к нашему делу... Потом пропал браслет и пудра... хотя нет... кажется, туфля. Впрочем, не буду отнимать у вас времени. Лучше я действительно сяду и постараюсь все хорошенько припомнить.

– Благодарю вас, мадам. Я буду вам очень признателен.

Пуаро повесил трубку.

– Я собой недоволен, – сказал он мисс Лемон. – Я отступил от своих основных заповедей: нарушил принцип методичного, упорядоченного расследования. Я должен был с самого начала выяснить, в какой последовательности совершались кражи.

– Надо же, – машинально ответила мисс Лемон. – Так мы закончим сейчас с письмами, мосье Пуаро?

Но Пуаро лишь нетерпеливо от нее отмахнулся.

II

В субботу утром, явившись с обыском на Хикори-роуд, инспектор Шарп пожелал встретиться с миссис Николетис, которая всегда по субботам приезжала в общежитие получить отчет от миссис Хаббард. Он сообщил ей о своих намерениях.

Миссис Николетис возмутилась.

– Но это чудовищно! Мои студенты тут же съедут... все до единого. Вы меня разорите!

– Не беспокойтесь, мадам. Ручаюсь, что они всё поймут правильно. В конце концов, мы же расследуем убийство...

– Не убийство, а самоубийство...

– ...И я уверен, что, услышав мои доводы, никто не станет возражать...

Миссис Хаббард попыталась успокоить хозяйку:

– Поверьте, все отнесутся нормально... кроме разве что мистера Ахмеда Али и мистера Чандры Лала, – подумав, прибавила она.

– Ах, бросьте! – воскликнула миссис Николетис. – Очень меня волнует, как они отнесутся!

– Ну, и прекрасно, мадам! – сказал инспектор. – Значит, начнем отсюда: с вашей гостиной.

Миссис Николетис опять взорвалась.

– Переворачивайте хоть весь дом, – сказала она, – но здесь ни к чему не прикасайтесь. Я протестую.

– Весьма сожалею, миссис Николетис, но мне нужно осмотреть каждую комнату.

– Да, но только не мою. На меня ваши законы не распространяются.

– Законы распространяются на всех. Будьте любезны, отойдите в сторону.

– Это произвол! – яростно завопила миссис Николетис. – Вы суете свой нос в чужие дела! Я буду жаловаться! Я напишу моему депутату! Напишу в газеты!

– Пишите куда хотите, – сказал инспектор Шарп. – Я все равно обыщу вашу комнату.

Он начал с конторки. Но там обнаружил лишь большую коробку конфет, кипу бумаг и массу всякого хлама. Тогда он двинулся к буфету, стоявшему в углу комнаты.

– Здесь заперто. Вы не дадите мне ключ?

– Никогда! – взвизгнула миссис Николетис. – Никогда! Ни за что в жизни! Вам не видать ключа как своих ушей! Плевала я на вас, грязные полицейские свиньи! Правда! Плевала! Плевала!

– И все-таки лучше дайте мне ключ, – сказал инспектор Шарп. – А то я просто взломаю дверцу.

– Не дам! Можете меня обыскать, но, учтите, я этого так не оставлю! Я устрою скандал!

– Принесите стамеску, Кобб, – со вздохом сказал инспектор.

Миссис Николетис возмущенно вскрикнула. Инспектор Шарп пропустил это мимо ушей. Кобб принес стамеску. Дверца затрещала и открылась. И тут же из буфета посыпались пустые бутылки из-под бренди.

– Свинья! Мразь! Негодяй! – кричала миссис Николетис.

– Благодарю вас, мадам, – вежливо отозвался инспектор. – Все, что надо, мы осмотрели.

Пока миссис Николетис билась в истерике, миссис Хаббард потихоньку убрала бутылки.

Так раскрылась первая тайна – тайна припадков миссис Николетис.

III

Пуаро позвонил, когда миссис Хаббард, зайдя к себе в гостиную, доставала из аптеки успокоительное. Повесив трубку, она вернулась в комнату миссис Николетис, которая уже угомонилась и перестала визжать и колотить ногами по дивану.

– Выпейте, – сказала миссис Хаббард, – и вам сразу полегчает.

– Гестаповцы! – уже спокойно, но мрачно пробурчала миссис Николетис.

– На вашем месте я бы постаралась больше не думать о них, – сказала миссис Хаббард.

– Гестаповцы! – повторила миссис Николетис. – Самые настоящие гестаповцы!

– Но ведь они выполняли свой долг, – возразила миссис Хаббард.