Эркюль Пуаро и Убийства под монограммой

Представление Пуаро о том, что значит рассказывать вкратце, отличается от такового у большинства людей. Для него все детали важны одинаково, будь то пожар, в котором гибнет триста человек, или ямочка на щечке ребенка. Ничто на свете не способно заставить его перейти сразу к сути, поэтому я поудобнее устроился в кресле и предоставил ему рассказывать по-своему. К тому времени, когда он изложил все, у меня было полное впечатление, будто я сам побывал там, – должен сказать, что не все события моей жизни, в которых я лично принимал участие, были мне ясны и понятны так же, как та сцена в изложении Пуаро.

– Какое экстраординарное происшествие, – сказал я. – Да еще и в один вечер с убийствами в «Блоксхэме». Настоящее совпадение.

Пуаро вздохнул.

– Я не думаю, что это совпадение, друг мой. Необходимо признать, что совпадения время от времени происходят, но здесь налицо явная связь.

– Связь между убийством и страхом убийства, вы это хотите сказать?

– Non. То есть такая связь, конечно, тоже есть, но я сейчас говорю о другом. – Пуаро прекратил свои хождения по гостиной и повернулся ко мне. – Вы говорили, что в вашем убийстве у каждой жертвы во рту была обнаружена запонка с монограммой Пи Ай Джей?

– Верно.

– Мадемуазель Дженни, она мне ясно сказала: «Но обещайте мне вот что: если меня найдут мертвой, попросите вашего друга-полицейского не искать моего убийцу. О, пожалуйста, пусть никто не раскрывает их ртов! Это преступление должно остаться нераскрытым. Обещайте, что передадите это вашему другу-полицейскому». Что, по-вашему, она имела в виду, говоря: «О, пожалуйста, пусть никто не раскрывает их ртов»?

Шутил он, что ли? Да нет, кажется.

– Ну, – ответил я, – это же понятно. Она боялась, как бы ее саму не убили, но не хотела, чтобы ее убийца был наказан, и надеялась, что никто не скажет ничего такого, что наведет полицию на его след. Она верит, что сама заслуживает наказания.

– То есть вы придерживаетесь того толкования, которое кажется очевидным на первый взгляд, – сказал Пуаро. Судя по его тону, мой ответ его разочаровал. – Однако спросите себя, нет ли другого, может быть, не столь явного значения у этих слов: «О, пожалуйста, пусть никто не раскрывает их ртов»? Вспомните о ваших трех золотых запонках.

– Никакие они не мои, – выразительно ответил я, в глубине души сильно жалея о том, что не могу отпихнуть от себя все это дело куда-нибудь подальше. – Ладно, я понял, к чему вы ведете, но…

– Что вы видите? Je conduis ma voiture a quoi?[14]

– Ну… Слова «пусть никто не раскрывает их ртов» при известном напряжении воображения можно истолковать как «пусть никто не открывает ртов жертв тройного убийства в отеле «Блоксхэм». – Я чувствовал себя полным идиотом, произнося эту нелепую версию вслух.

– Exactement![15] «Пусть никто не раскрывает их ртов и не находит в них золотых запонок с инициалами Пи Ай Джей». Разве нельзя предположить, что Дженни имела в виду именно это? Что она знала о жертвах убийства в отеле, а также знала то, что убийца, кто бы он ни был, намерен убить и ее?

Не дожидаясь моего ответа, Пуаро продолжал фантазировать:

– А буквы Пи Ай Джей, вернее, человек, чьими инициалами они являются, очень важен для этой истории, n’est-ce pas? Дженни, она это знает. Она знает, что эти три буквы направят вас на след убийцы, и не хочет допустить этого. Alors[16], вы должны поймать его, пока еще не слишком поздно для Дженни, иначе Эркюль Пуаро, он никогда себе этого не простит.

Я слушал его с тревогой. Ответственность за поимку убийцы и без того лежала на мне тяжким грузом, мне не хотелось отвечать еще и за душевный разлад Пуаро. Неужели он и впрямь видит во мне человека, способного задержать убийцу с такими мозгами – которому приходит в голову класть в рот жертвам запонки с монограммами? Я всегда был простым прямолинейным человеком, и работа с такими же простыми и прямолинейными вещами всегда удавалась мне лучше всего.

– Думаю, вам надо вернуться в отель. – Он имел в виду «немедленно».

Я содрогнулся, вспомнив те три комнаты.

– Завтра с утра будет достаточно рано, – сказал я, старательно избегая взгляда его блестящих глаз. – И я не хочу выставлять себя дураком, притягивая к делу эту вашу Дженни. Так все только запутаются. Вы предложили одно возможное толкование ее слов, я предложил другое. Ваша версия интереснее моей, зато моя в двадцать раз ближе к действительности.

– Вовсе нет, – последовал его ответ.

– Я предпочитаю придерживаться своего мнения, – стоял на своем я. – Подозреваю, что возьми мы с вами сто человек с улицы и задай им вопрос, кто из нас прав, они поддержали бы меня.

– Подозреваю, что так оно и есть, – вздохнул Пуаро. – Позвольте мне сделать еще одну попытку переубедить вас. Несколько минут назад, рассказывая мне об убийстве в отеле, вы произнесли: «У каждой жертвы – и у женщин, и у мужчины – во рту кое-что было», разве не так?

Я подтвердил, что так.