Эрлик-19

– Ну, на этом всё, – произнес главарь и, хлопнув себя по коленям, поднялся на ноги. – Надеюсь, когда-нибудь свидимся, – он протянул Калману руку.

– И я тоже, – ответил тот и пожал ее в ответ.

Через пару минут все трое грозных мужчин скрылись в зарослях, и от этой во многом жизненной встречи не осталось и следа. Калман так давно мечтал вот так запросто поговорить с таким человеком, как этот главарь, но вышло всё как-то сумбурно и очень недосказано.

– Что-ж, раз у всех всё есть, то загружаем пакеты в рюкзаки и расходимся в разные стороны, – спустя пару минут прервала тишину Алма.

Все, кто сидел возле костра, немедленно засуетились, и очень скоро Калман остался совсем один, и только его пакет продолжал смотреть на него с немым укором. На нем черным маркером было написано «№ 6». Странная аналогия, если не сказать зловещая. Цифра «6» преследовала его всю жизнь, она была всегда и везде. Будь то день рождения, номер в команде по футболу в детстве, номер квартиры, бригады или цеха. Пару раз, по юности, он участвовал в лотерее, и даже там всегда выпадала цифра 6. Немедленно отогнав от себя все эти глупые мысли, Калман наконец подошел к стоящему неподалёку пакету, неспешно погрузил его в рюкзак и повернулся к тому месту, куда все ушли. Затем еще немного подумал и пошел налево. Расчет был прост: Алма сказала, что уходить нужно разными дорогами, а значит, идти следом за ними не стоило. Однако спустя почти полчаса этого неспешного возвращения он вдруг понял, что заплутал, потому как лес не кончался, и с каждым шагом становился всё выше и дремучее. Пришлось ненадолго остановиться и прислушаться. Судя по звукам, совсем неподалеку располагалась трасса: ее редкие, но яркие отголоски разносились по округе, и очень скоро он на нее же и вышел. Поначалу, случилась полная дезориентация, но довольно быстро пришло осознание, что перед ним то самое шоссе, что идет за городом, а значит, нужно просто пройтись к северу. Спешно вернувшись обратно в лес, Калман очень долго старался идти ровно, ориентируясь только на звук позади себя. Когда спустя время впереди показались многоэтажки, он даже выдохнул, расчет оказался верен.

Через полчаса Калман уже был дома, где скинув прямо в коридоре тяжелый рюкзак, прошел в ванную. Все пережитое хотелось смыть с себя, пусть и небольшим количеством накопленной заранее воды. Однако на этот раз ему несказанно повезло: в кране была не просто обычная холодная вода, но и даже очень теплая, вместо горячей. Калман не думал ни секунды, просто быстро разделся и помылся целиком. Подарки в виде такой температуры воды у них случались редко. Закончив, он вышел и с довольным видом прошел на кухню, где, разогрев купленную матерью керосинку, заварил себе чай. Настроение тут же улучшилось – ведь так запросто помыться и всего лишь посидеть с кружкой горячего чая в тишине ему не доводилось уже несколько недель.

– Милый? – осторожно спросил из коридора обеспокоенный голос матери.

– Да, мам. Я здесь.

– А я уж подумала, что тебя тоже забрали, – сказала она и, всё так же шаркая, но уже подозрительно медленно появилась в дверях кухни.

– Что значит тоже?

– Алму нашу забрали.

– Как забрали? – возмутился Калман и непроизвольно вскочил. – За что?

– Это ты мне скажи, родной, – ответила мама, после чего прошла дальше и устало опустилась на ближайший стул. – Говорят, она предала страну, ей грозит высшая мера.

– Не может быть! А где Ган?!

– Там же. Они все там. И не кричи, пожалуйста. Я и так эту ночь еле пережила. Да и соседям этого знать вовсе не нужно.

– Прости, – невольно остановил себя Калман и сел обратно. – Видимо, здесь есть и моя вина. Я отпустил их. А сам ушел другим путем, я даже ненадолго заплутал.

– Ты ни в чем не можешь быть виноват. Уж точно не в том, что умнее остальных. Лучше расскажи мне, что там произошло. Вы ходили за мясом?

– Да, – хрипло сознался Калман. – Вон оно лежит возле двери.

– Ой, пойду, уберу, – сказала мать и попыталась встать.

– Нет, сиди!

Калман в один миг вскочил, ринулся в коридор за пакетом, затем быстро его распаковал, наскоро нарезал мясо крупными кусками и спешно всё убрал в дальнюю часть морозильной камеры их допотопного холодильника. Осмотрелся уже после.

– А что с самим пакетом делать? – растерянно повертев в руках серую пластиковую субстанцию, спросил он.

– Об этом не беспокойся, – уверенно заявила мама. – Я завтра сожгу его где-нибудь на пустыре. Я ведь слыву среди соседей ведьмой, так что вопросов не возникнет.

– Мамочка! – прошептал вдруг Калман и упал перед ней на колени. – Прости меня.

– Так, а ну-ка встань! Ты здесь не причем и потому не смей обвинять себя в том, в чем не виновен.

– Но я должен был что-то сделать! Я должен был это предусмотреть!

– Ты никому ничего не должен, тем более ты и не знал об этом. Постарайся взять себя в руки, нам нужно подумать.

Мать вдруг вобрала в себя воздух, осмотрела потолок, и вскоре у нее появилось то самое выражение лица, которого он боялся всю жизнь. Абсолютно серьезное, без капли прежней любви и нежности, невероятно сосредоточенное и во многом грозное.