Ермак

С наступлением осени 1598 года тарские воеводы вновь предложили Кучуму поступить на государеву службу, обещая вернуть жен и детей и пожаловать «царским жалованьем». При Кучуме не осталось ни одного писца, и он передал ответ воеводам на словах: «…не поехал деи я к государю по государеве грамоте, своею волею, в кою деи пору я был совсем цел, а за саблею деи мне к государю ехать не по что, а нынеча деи я стал глух, и слеп, и безо всякого живота».

Кучум нисколько не сгущал краски, описывая свое бедственное положение. Он почти ослеп и оглох. Его покинули все, и бывший властитель метался по степи, не доверяя даже своим слугам. Любой мурза мог захватить его и выдать недругам.

Старшие сыновья давно отделились от отца, соседство с которым становилось все более опасным. Кучум смирился со своей участью, но часто сетовал о пленении своего кормильца («промышленника»), тридцатилетнего царевича Асманака: «Хотя бы деи у меня всех сыновей поимали, а один бы деи у меня остался Асманак и яз бы деи об нем ещо прожил, а нынеча деи я иду в Нагаи, а сына деи своего (Каная. — Р. С.) посылаю в Бухары».

Канай поддерживал отца до последней минуты, не желая покидать его. Но Кучум пожалел сына и отослал его в Бухару, где доживала свои последние годы мать царевича.

Бывший властитель Сибири держался в Барабинских степях, пока находил поддержку у ногайских мурз и при дворе бухарского правителя. Когда же он лишился войска и всего имущества, от него отвернулись и ногайцы, и покровители из Бухары. Гибель Кучума стала неизбежной.

С тех пор как кибитки царевича Каная скрылись за Обью, следы Кучума затерялись в степях. Прошел слух, будто хан пытался отбить стада у калмыков, но был настигнут ими и разбит. Окончательно лишившись всего, Кучум бежал в ногайские кочевья и был там убит.

Царевич Канай иначе излагал историю гибели своего отца. Канаю не довелось найти прибежище в Бухаре, и его переполняло негодование на интриги бухарского правителя. Царевич считал, что калмыки были лишь орудием в руках бухарцев, а ногайцы явились такими же жертвами последних, как и сам Кучум. По словам Каная, бухарцы, заманив его отца «в колмаки, оманом убили», и, кроме того, «у них в бухарех многих нагайских мурз, заманив оманом, побили».

С гибелью хана Кучума Сибирское «царство» прекратило свое существование.

* * *

После смерти Ермака молва о взятии Сибири разошлась по всей Руси. В казачьей среде в Сибири родились первые песни об удалом атамане. Одни ермаковцы вернулись в родные станицы на Волгу, Дон, Яик и Терек. Другие, продолжая дело Ермака, ушли далеко на восток к неведомому океану. Но куда бы они ни шли, они несли с собой давние «сказы».

В песнях Кирши Данилова Ермак приобрел черты былинного богатыря. Как некогда Илья Муромец сражался с враждебной Руси степной стихией, так и Ермак бьется и побеждает «царя татарского» и всю его силу.

Вольные казаки явились пионерами в освоении новых земель. Опережая правительственную колонизацию, они освоили «дикое поле» в Нижнем Поволжье, на Тереке, Яике и Дону. Поход Ермака в Сибирь был прямым продолжением этого движения. То, что первыми русскими поселенцами здесь стали вольные люди, оказало влияние на исторические судьбы Сибири. Преобладание народной колонизации привело к тому, что дворянское землевладение и крепостное право никогда не утвердились на сибирской окраине.

Казаки Ермака сделали первый шаг. Следом за ними на восток двинулись крестьяне, промышленники-звероловы, служилые люди. В борьбе с суровой природой они отвоевывали у тайги землю, основывали поселения и закладывали очаги земледельческой культуры.

Приложения [1]

Приложение 1 ПОГОДИНСКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ [2]

Повесть летописная, откуду начяся царство бисерменское в Сибири и чесо ради наречеся Сибирь, и како Божиим повелением взята бысть православными хрестьяны, и како в Сибири бусорменская вера умалилась, а православная крестьянская вера распространилась.

О Сибирской стране

Сия убо Сибирская страна полунощие, отстоит же от Росийского государства от царствующаго града Москвы многое растояние, яко до двою тысящ и трехсот верст до перваго сибирскаго града Верхотурья, а ходу зимним путем з болшими возы семь недель; а стоит город Верхотурье на реке на Туре на левой стороне. Суть же промеж Московскаго государства и Сибирские земли облежит Камень превысочайши, яко инеми холми блиско досязати облак небесных. И сего же Камени многие рекии истекоша, овии поидоша к Росийскому государству, а инии поидоша в Сибирскую землю; в них же рыбы различные; по тем же рекам дебрь и пространная места зело.