Ермак

Егда же начаша сходити по завету всех, аще кто приидет, да вонзит стрелу в мертвое ермаково тело. Егда же унзоша, кровь свежа течаще. Птицы же облеташе, не смея прикоснутися ему. И лежаше на лабазе 6 недель ноября по 1 день, донележе от конец приидоша Кучюм с мурзами и кондинские и обдаринские князи и унзоша стрелы своя, и кровь его течаше, яко из живаго, и многим являся в видении бусурманом и самому Сейдяку царю, да погребут. Овии жь от него решишася ума и именем его и до днесь божатся и кленутся. И тако чюден и страшен, егда глаголати им и в повестех, между собою, без слез не пробудут.

И нарекоша его богом и погребоша по своему закону на Баишевском кладбише под кудрявую сосну. И пансыри его разделиша надвое: един отдаша в приклад Белогорскому шайтану, и той князь Алачь взял, той бо во всех городах славен; 2-й отдаше Кайдаулу мурзе <…>. Кафтан же взят Сейдяк царь, пояс же и с саблею даша Караче. И собраша абызом на поминки 30 быков, 10 баранов и учиниша жрение, по своему извычаю, поминающе реша: «Аще ли жива тя, учинили бы себе царя, и се видим тя, мертва, безпаметна рускаго князя».

Бе бо от ермакова тела и от платья чюдотворение: болезненным исцеление, родителницем и младенцем на отгнание недугом, на войне и в промыслех удача. Се же виде абызы и мурзы, что закон их сквернен и престает чюдотворение, запретиша всем от мала и до велика не поминать имя Ермаково, да задлитца честь и слава, и могила его неявлена будет. Бе же видитца бусурманом и доднесь во вселенские суботы огненной столп до небеси, а по простым — свеща велия горяща над главою его. Се же Бог своих проявляет.

В лето 129 (1621) году великий государь Михаил Федоровичь с патриархом по совету, воспомянул Еръмака, каков бе и где, и како живе и скончася, и указал по грамоте первому архиепископу Киприяну сибирскому розпрашивати во 2-е лето священства его, испытоваше руских и татар, кто что знает, паче жь ермаковых казаков. Бусурманы по Курану своему потаиша, казаки на писме принесоша. Архиепископ же повеле их имены в сенодик вписати и историею прославляти.

В лето 7158-е (1650) приидоша в Тоболеск послы от калматского Аблая тайши и просив государевых вышеписанных пансырей в жалованье, и Кайдаула мурзу именовах и кондинского князя, что у них пансыри те. И по такому посольству в лето 7159 (1651) году указал великий государь Алексей Михайлович у Алачевых князей и у Кайдауловых детей взять пансыри и послать к Обрею. И в то лето боярин князь Иван Ондреевичь Хилков с великим пристрастием пансыри у Кайдауловых детей взят, а низоваго у Алачевых не верят и доднесь не слышится; и послали из Тоболска июля в 18 день с тобольским сотником стрелецким Ульяном Мосеевым Ремезовым с товарыщи.

Татары находят тело Ермака, прибитое к брегу: «Уразуме вси по пансырем, яко Ермак…»

Тризна татар по Ермаку: «И нарекоша его богом и погребоша по своему закону…»

Егда жь Ульяну доехавшу до Урги, и по чину Аблаеву учинена с честию стреча и корм. Егда ж дары понесоша по наказу, Аблай же спросив у Ульяна: «О честь ли пансырь Ермаков, ему жь в дарах не ряд поднесену быти?» Ульян же поведа послань. Аблай же по росписи чин весь оставил: «Подайте ми пансырь». И подаша. Он же прият вселюбезно, облобыза и на главу свою поднял, хваляше царское величество и любов, како б ему утеху надежну подал. Пансырь же бит в 5 колец мудростно, долиною в 2 аршина, в плечах с четью аршин, на грудех и меж крылец — печати царские, златые орлы, по подолу и рукавам опушка медная на 3 верьшка.

И паки Аблай вопрошаше: «Знаешь ли, Ульян, где ваш Ермак лежит?» Ульян же снискателен бе и хитр о делех, к вопросу отвеща: «Не вемы до дне сего и како погребен, и скончася». И нача Аблай повести деяти о нем по своей истории: как приехал в Сибирь, и от Кучюма на перекопе побежа, и утопе, и обретен, и стрелян, и кровь течаше, и пансыри разделиша и развезоша, и как от пансырей и от платья чюдес было, и как татара смертной завет положиша, что про него русакам не вещати. Аблаю же, приемшу пансырь, и Ульяну стояше, глаголаше о Ермаке. Ульян же испросив у Аблая сказку за его знамены и печатью; он же обещася о Ермаке подробну возвестити.