Ермак. Начало (СИ)

Почему вопреки родительской воле цесаревич женится на истеричной «гессенской мухе», которая не могла дать здорового наследника? Почему случилась трагедия на Ходынском поле? И почему Николай никак не отреагировал на неё? Почему газеты встречали ликованиями наши неудачи на японском фронте? Почему произошло «Кровавое воскресенье»? Почему командующие армиями в Первой мировой войне интересовались нарастанием антимонархических настроений в тылу армии больше, чем победами над немцами на фронте? Почему после отречения Николая II лишь командир Гвардейского кавалерийского корпуса хан Нахичеванский созвал командиров полков и от их имени и от себя лично направил царю телеграмму о готовности выступить на его защиту? Поддержали хана только командующий западным фронтом генерал от кавалерии Гурко и командир кавалерийского корпуса граф Келлер. Почему? Почему? Почему? Неужели во всём этом вина этого молодого человека, который оказался не на своём месте? Или оказался слишком слабым для того чтобы быть капитаном корабля под названием «Российская Империя» во время шторма? Или в этот шторм он корабль-империю по глупости и завёл?

Я задумался, вспомнив своего восьмидесяти шести летнего прадеда, у которого только один раз в тринадцатилетнем возрасте прожил лето в Старочеркасске. У прадеда с дедом были какие-то трения, в результате которых дед после Великой Отечественной войны и войны против Японии в 1945 году на Дон не вернулся, а остался на Амуре. Поэтому к прадеду меня отправили на лето только один раз и по личной просьбе прадеда за полгода до его смерти.

Прадед Тимофей, в честь которого меня назвали, за расказачивание ненавидел советскую власть люто, хотя в своё время после Первой мировой войны принял Власть Советов всем сердцем и защищал её от врагов до 1922 года, закончив Гражданскую войну командиром эскадрона разведки в первой конной армии Будённого. Прадед, рассказывая мне историю Аленинского рода и донского казачества, не однократно с теплом отзывался о императоре Николае II, вспоминая, как хорошо при нём жили казаки на Дону.

Но один раз прадед с какою-то тоскою в глазах произнёс, что если бы Советы не расказачили казаков, не раскулачили народ, загнав в колхозы с одними трудоднями без хлеба, как каких-то крепостных. Если бы поприжали своих партийных начальников-бюрократов, что дури много несли, дав людям спокойно вздохнуть, то о другой власти можно было бы и не мечтать. После чего, слеповато щурясь на солнце, стал загибать пальцы на левой руке, перечисляя достижения советского государства: образование всем бесплатно дают, только не ленись и учись хоть в институте, хоть в университете; детишек в детских садах, школах и лагерях кормят бесплатно, а студентам стипендии платят и общежитие дают. Рабочему человеку почёт и уважение, премируют и награждают. Петьке Яшину, который в этом году больше всех в станице хлеба на комбайне намолотил мотоцикл «Урал» бесплатно вручили.

Жилье получить в городе можно, отработал какое-то время на заводе, квартиру отдельную дают. У них в колхозе новую линию начали из домов, которые бесплатно дают молодым специалистам, приезжающим в колхоз на работу по распределению. Агроному дали, бухгалтеру дали, счетоводу дали, механику дали, двум учителям молодым дали. А при царе только богатые могли купить дом.

Квартплата небольшая, врачам платить не нужно. Много хорошего Советская власть дала, и если бы коммунисты-начальники крови столько не лили, да дали бы возможность на себя трудиться, как при НЭПе, то жить стало бы намного лучше. И добавил, что ум за разум заходит, как выбрать тут добро и зло, если они вперемешку.

Вот и я смотрел на подходящего к нашему строю будущего императора Всея Руси и не мог выбрать для себя, как мне относиться к этому человеку. И если доведётся пообщаться, какую линию поведения выбрать. Попытаться намекнуть на грядущие события, или промолчать. Рассказать о своей задумке по созданию подразделений спецназа или молчать в тряпочку. Так и не выбрав, решил положиться на русское авось, которое обязательно к счастливому решению вопроса выведет.

Между тем цесаревич Николай со свитой и окруживших их жителей Черняевского округа направились к нашему конному строю. Не дожидаясь их подхода, я дал казачатам команду: «Слезай».

А когда мои орлы застыли с левой стороны своих коников, подал команду: «Смирно-о-о!».

Докладывать к цесаревичу не вышел, так как мне такого указания не было, а всё руководство станицы вертелось рядом с будущим императором.

Николай отделился от свиты и в одиночку пошел вдоль первой шеренги, останавливаясь перед каждым казачком, внимательно его разглядывая. Строй казачат, кажется, перестал дышать. Скосив влево взгляд, я увидел, как старшаки и мальки, перед которыми останавливался цесаревич, как будто вырастали на пару-тройку сантиметров. Начав с левого фланга, через некоторое время цесаревич Николай дошёл до меня. Внимательно осмотрев спокойным взглядом меня с ног до головы, таким же спокойно-скучающим голосом произнёс: