Ермак. Начало (СИ)

— Вот это, господа казаки и называется зачистка, — сообщил я Лису и Лешему, и энергично замахал рукой, показывая остальным казачатам, которые выскочив из окопов, собирались нестись в нашу сторону, чтобы они оставались на месте и продолжали наблюдение за дорогой.

— Ермак, а как ты успел среагировать? — спросил меня Ромка, облизывая свои пересохшие губы.

— Был готов к тому, что кто-то из хунхузов может притворяться мёртвым и может напасть, — начал я глубокомысленным тоном, чувствуя, как всего продолжает трясти. — А если честно, то просто повезло, успел нажать на курок. А перед вами очередное подтверждение неоспоримого правила, которое доводил до вас на тренировках: «Лучший прием рукопашного боя — выстрел в голову».

— Даа, ужшь! — очень похоже на Папанова из кинофильма «Двенадцать стульев» произнёс Леший.

— Ага, — философски подтвердил Лис.

— Продолжаем зачистку! — я двинулся вперёд.

Глава 1 Ермаковская падь

Если посмотреть сверху, с высоты птичьего полета, то непроходимые леса с запада и севера ограждает неглубокую зелёную падь, тянущую с запада на восток, а с юга синеет великий Амур, за которым возвышаются маньчжурские горы Ильхурн-Алинь. В пади между кедрами и пихтой, попадаются бархат амурский, орех маньчжурский, лимонник китайский, корейская кедровая сосна. В особенности поражает вид огромной ели, обвитой виноградом, из-за которой выбегает дорога к берегу Амура и идет дальше к станице Черняева.

Если же по этой дороге зайти за ель и по тропе пройти через распадок между двух холмов, то упрешься в тесаные ворота и частокол хутора Ермаковского, на котором когда-то проживала большая семья Алениных.

На большом дворе, огражденном тыном, стоит дом-пятистенок, смотрящий квадратными окнами в белых наличниках на полдень. К дому пристроен большой амбар, крытый двор, рядом высится овин, дальше летний загон для лошадей и конюшня. У окон дома разбит небольшой садик, в котором вечнозеленые елки, игластая недотрога-боярка, воткнутые в квадратную гряду колья в хрупких колечках прошлогоднего хмеля. Только не видно на дворе ни коней, ни коров, ни иной живности, даже кур не видно и овин стоит пустым. И будто бы на двор опустились тоска и безысходность.

На лавке рядом с крыльцом сидит крепкий кряжистый старик, упершись подбородком в костыль, зажатый между ног. Небольшой ветерок развивает седую бороду и седые волосы. На изрезанном морщинами загорелом лице застыло отрешенное выражение и только блестящие черные глаза выдают внутренне напряжение старого казака Амурского казачьего войска — Аленина Афанасия Васильевича.

Знаменит казачий род Алениных, ведущий свое происхождение от алан — аорсов. Один Василий Тимофеевич Аленин-Ермак чего стоил. Ермак или «Ырмаг», то есть «бьющий стремительный источник», «прорыв» или «неудержимый» — такое прозвище Василий Аленин получил за свою неудержимость в бою. Если бы он родился в Скандинавии, его бы точно признали берсеркером.

Сильный был атаман. За услуги при взятии Казани, оказанные еще молодым Ермаком во главе отряда донских казаков в казачьем войске под общим командованием атамана Сусара Фёдорова, царь Иоанн Грозный пожаловал донскому казачеству на веки весь Тихий Дон со всеми его реками и притоками. Данная грамота до конца XVІІ века хранилась в соборе города Черкасска и была отобрана Петром Великим во время его похода под Азов.

А прозвище «Ермак» настолько прилипло к атаману, что в синодике Тобольской соборной церкви для поминовения казаков, погибших при завоевании Сибири, по повелению первого архиепископа Киприана был Василий Тимофеевич Аленин записан, как Ермак сын Тимофеев.

Ермак — неудержимый, эта неудержимость и не позволила атаману отступить во время боя на ночёвке в устье реки Вагай, когда Кучум напал на спящих казаков и истребил почти весь их отряд. Тогда Ермак, прикрывая своих побратимов-казаков, один бился против двух десятков врагов, многих их убил, но был сражен ударом копья в горло татарским батыром Кутугаем.

Посмотреть на тело мертвого атамана съехалось много знатных мурз, а также сам Кучум. Татары несколько дней стреляли в тело из луков и пировали, но, по словам очевидцев, тело Ермака пролежало на воздухе месяц и даже не начало разлагаться.

После смерти атамана его есаул Матвей Мещеряк собрал казачий Круг, на котором казаки решили идти из Сибири к Волге обратно. С ними ушла первая и последняя походная жена-наложница Ермака прекрасная Айгуль с сыном Тимофеем. Целомудрен был атаман и того же требовал от казаков в военном походе, но не устоял перед красотой и ласковостью, захваченной в бою девушки. А после рождения сына признал ее своей женой.