Ермак. Начало (СИ)

     В лощине останавливал бег, переходя с рыси на шаг, большой конский табун голов в сто или в сто пятьдесят. От табуна отделились два всадника и, нахлёстывая лошадей, во весь опор понеслись к виднеющейся вдали дороге, уходящей в лес.

     - Ромка и Петруха в станицу поскакали, казаков поднимать, - прозвучало в моей или не моей голове.

     - Ты кто? - мысленно спросил я оппонента.

     - Тимоха Аленин из Ермаковской пади, - получил такой же мысленный ответ.

     - Какой сейчас год?

     - Лето одна тысяча восемьсот восемьдесят восьмого года.

     - А это что за всадники?

     - Хунхузы! Конец нам пришёл!

     В голове и по всему телу прокатилась волна страха и ужаса, от которой дыбом встали все волосы на теле.

     - Так, Тимоха, спокойно. Я тоже Аленин, и тоже Тимофей. Офицер спецназа, - я задержал дыхание, чтобы в новое тело получить взброс адреналина. - Не паниковать и мне не мешать. Затаись где-нибудь и не лезь в руководство телом.

     - А вы взаправду офицер, ваше благородие?

     - Взаправду, Тимоха, взаправду. Оружие у тебя было какое-нибудь?

     - Кинжал дедов был за поясом, карабин Бердана был в руках, когда в бок что-то ударило, и я упал с коня. И ещё к Берданке четыре патрона в кармане шаровар было.

     - Уже хорошо! - я сделал несколько шагов навстречу всадникам и увидел в траве кавказский кинжал кама с красиво отделанной рукоятью и в шикарных ножнах, а чуть далее лежало короткое однозарядное ружье.

     'Надо же какой раритет! Кавалерийский карабин Бердана-Сафонова 1871 года! Жалко, что однозарядка. А кинжал - вещь!' - эти мысли я додумывал уже на бегу к оврагу, куда припустился, взяв в руки карабин и кинжал, так как расстояние между мной и всадниками стремительно сокращалось.

     Не смотря на боль в боку и небольшое головокружение, до оврага я буквально долетел, а не добежал. Оглянулся. В мою сторону от группы хунхузов отделилось три всадника, а остальные, обтекая склон холма, скакали к табуну. 'Ромку и Петруху, им уже вряд ли достать, - подумал я, - но подстрахуем ребят'.

     Зарядив карабин и зажав в зубах ещё два патрона, я произвёл, как можно быстрее перезаряжая карабин, три выстрела. Три всадника, направлявшихся в мою сторону, упали с коней, поражённые в голову. Это был мой профессиональный стиль или почерк - всегда, начиная с Афгана, если стрелял на поражение, то только в голову. Хотя в учебке инструктор учил нас: 'Никогда не цельтесь в голову! Она маленькая и твердая. Цельтесь в корпус: он большой и мягкий!' Видимо чувство противоречия мнению начальства было во мне всегда сильно развито.

     'Минус три!' - подумал я и увидел, как по команде высокого китайца с выбритым лбом и толстой, длинной косой сзади (вот и верёвка), пять всадников развернулись и поскакали в мою сторону.

     'Встретим и вас, ребята!' - зарядив последним патроном карабин, я стал спускаться в овраг, стремясь, как можно быстрее добраться до его заросшей внизу деревьями части.

     Добежав до деревьев, я обернулся и увидел, что пятёрка хунхузов попыталась спуститься в овраг верхом, но потом спешилась и стала осторожно двигаться вниз по склону, ведя коней в поводу.

     'Отлично! - подумал я. - Теперь есть время, что бы заняться раной и обдумать, что делать дальше'.

     Углубившись в лес, я сначала умышленно оставлял как можно больше своих следов, где только можно, направляя погоню в глубину оврага, поросшую лесом. Найдя метров через пятьсот небольшой ручеёк, который струился из небольшого родника, я снял с себя рубаху и, отрезав три полосы, сделал себе перевязку раны на боку. То, что осталось от рубашки, измазал в глине и грязи, которые были на дне ручья, и натянул её на себя.

     'Надеюсь, столбняк не хватит', - думал я, замазываю грязью лицо, жёлтые лампасы на синих шароварах. Затем нарвав виноградных листьев со стеблями, обмотал ими предплечья, шею и голову.

     - Что ты делаешь? - мысленный вопрос Тимохи застал меня врасплох, я уже забыл, что нахожусь в чужом теле. - Ты так здорово стреляешь!

     - Маскируюсь. А стрелять приходилось часто, - мысленно ответил я напарнику по телу. - Тимоха, ты сейчас опять где-нибудь спрячься и не мешай мне. Я буду делать очень неприятные вещи.

     - Какие?

     - Резать буду хунхузов, а то патрон только один остался.

     - А ты сможешь? - по телу прошла неконтролируемая дрожь

     - Смогу, Тимоха. Ещё как смогу. Иногда мне казалось в прошлой жизни, что зарезать для меня человека куда проще, чем какую-то иную божью тварь, типа курицы. Всё, Тимоха, не мешай!

     Сказав мысленно эти слова, я оставил карабин за приметным валуном у ручья и осторожно от ствола к стволу пошёл, забирая верх, по склону оврага навстречу своим противникам. Пройдя вперёд метров сто, я остановился и залёг за стволом, упавшего от времени дерева. По моим расчётам хунхузы должны были появиться через пару минут.