Ермак. Начало

Отношения между мной и Мэй со стороны можно было назвать нейтрально-дружескими. Девочка-девушка имела живой и открытый характер, была любознательна и приветлива от природы. Её непосредственность и весёлость в общение заставляли любовно трепетать как душу старого, битого и циничного спецназовца, так и теперь очень редко появляющегося в моём сознании Тимохи.

На Рождество Богородицы была сыграна свадьба между Семёном Савиным и Анфисой Селевёрстовой. Тимохино сознание это событие пережило очень спокойно, так как моя любовь к Мэй Лин вызывала и у него активный положительный отклик. На свадьбу я был приглашён вместе с Джунг Хи и Мэй. Места на лавке в трактире Савина, где играли свадьбу, нам отвели рядом. Посадив Мэй между мной и дедом Джунг, я ощущал правым боком тепло, которое исходило от неё.

Мэй была одета в специально пошитый для этого случая праздничный корейский хонбок. Этот наряд состоял из длинной шёлковой бело-голубой юбки, расшитой цветами, белоснежной рубашки свободного кроя, расшитых чогори и жакета. Когда она в этом наряде и с какой-то умопомрачительной причёской вышла из своего огороженного закутка в комнате, я смог только выдохнуть слово: 'Принцесса!'. Ромка, который в тарантасе приехал за нами, застыл истуканом, глупо улыбаясь. Ни для кого не было секретом, что в Мэй Лин втрескались поголовно, что мальки, что старшаки. Новое, да ещё экзотическое всегда притягивает. Амур потратил не один колчан на учебный состав школы. Только на меня два.

В станицу мы прибыли, когда под выстрелы новобрачные отправились из дома невесты на венчание в церковь. Батюшка Александр провёл красивую службу, по окончании которой все вернулись к дому Селевёрстовых, где новобрачных, а точнее нововенчанных поздравили отец и мать Анфисы, потом её крестные, затем братья с женами и все остальные по степени родства.

По окончании поздравлений родственников Анфисы, сваха тётка Лукерья приступила к повиванию, то есть переплетению одной косы девушки в две для замужней женщины. Когда сваха почти расплела у Анфисы косу, на сцену вышел Ромка и со зверским видом тупой стороной ножа начал пилить основание косы у сестры. К нему тут же подбежал дружка жениха-мужа Лунин Фрол с криком: 'Стой – постой, не режь косу, серебра тебе за неё несу'. Дальше Ромка и Фрол долго торговались, и, в конце концов, Ромка косу сестры продал. Дальше были поздравления, благословление венчанных дядькой Петром и тёткой Ольгой, после чего молодые и гости отправились в трактир, где их встретили родители Семёна Савина.

Атаман Савин, как местный олигарх, немного подправил традиции свадебного обряда и вместо своего довольно большого дома, решил играть свадьбу в трактире, где уместилось значительно больше народу, чем в доме, да и гостей обслуживать было куда удобней. Тем более на свадьбу кроме станичников приехали компаньоны Савина по торговому делу – гильдейские купцы.

Когда гости расселись в трактире за столы, начались поздравления и вручение подарков с отдарками. Я подарил названной сестре красивый бизилик – серебряный браслет с травленым орнаментом, а Семёну вручил черкесский кинжал, богато отделанный серебром. Этот кинжал мне достался как трофей с убитого хунхуза из засады в распадке у истока реки Дактунак.

Джунг Хи и Мэй вручили Анфисе красивое и дорогое ожерелье из белого жемчуга, а Семёну револьвер, тот самый в 4,2 линии Смит-Вессон тульского производства, которым Джунг пытался отбиться от цинских всадников. Это подарок вызвал дикий восторг у Семёна Савина и дружную зависть всех казаков. В Приамурье такое оружие практически не поступало, и было на вооружении только у офицеров. Джунг Хи данный револьвер достался по случаю, как оплата за услуги лечения, и как выяснилось, метко стрелять он из него не умел. В преследователей стрелял больше для того, чтобы их задержать, а не попасть. Поэтому по моему совету Джунг Хи легко с ним расстался в качестве подарка для жениха, при этом приобрёл хорошую репутацию у казаков: понимающий и не жадный.

Не меньший восторг на свадьбе вызвал ещё один подарок от меня. Когда Анфиса спросила меня после получения всех подарков, не забыл ли я об обещании написать для неё песню о любви казачки к казаку, пришлось радовать молодых музыкальным подарком. Тётка Ольга Селевёрстова и её снохи Ульяна и Елена, с которыми я разучивал этот музыкальный подарок, смогли удержать его в тайне. Поэтому когда они после моего объявления о новой песне, написанной мною специально для названной сестры к дню её свадьбы втроём вышли перед столами, куда степенно выходили гости и поздравляли молодых, в трактире наступила тишина. Песню начала тётка Ольга своим низким грудным голосом:

Каким ты был, таким остался,
Орел степной, казак лихой!

Здесь вступили вторыми голосами Ульяна и Елена, и песня взмыла вверх:

Зачем, зачем ты снова повстречался,
Зачем нарушил мой покой?