Ермак. Начало

– А я еще смеялся, что яйца курицу учат, – подал голос от порога Лесков. – Если бы не послушал тебя Тимофей и не пошёл в обход брода, меня там бы и положили.

– Вы чего пришли? – спросил Селевёрстов.

– Спасибо Тимофею пришли сказать. Если бы не он, то наши бы казаки первыми через ручей пошли. Тогда бы не горных стражников, а наш десяток положили. – Шохирев встал и поклонился, а за ним мне поклонился Лесков.

– Господин вахмистр, дядька Михаил, а как вы в станицу вернулись?

– Ротмистр Печёнкин дал команду нашему десятку и оставшимся стражникам собрать убитых, раненых и отправляться с ними в станицу, а сам с оставшимися казаками кинулся в погоню за хунхузами. – Митяй нервно вертел в своих лапищах фуражку. – Вот мы и вернулись. Заодно и ваших лошадей из оврага пригнали. Нда! Сходили постричь овец, а вернулись стриженными. Ладно, хоть никто из станичников не погиб. А вот трое казаков из Албазинской станицы отдали богу души, да ещё двое ранены. Хорошо, хоть легко. Сами в сёдлах до станицы добрались.

– Господин вахмистр, а в засаде хунхузов много было? – задал вопрос Митяю.

– Стреляли часто, а вот, сколько их было, не скажу. У них патроны на бездымном порохе. Не разберешь, откуда стреляют. Но стражников положили быстро. Да и по нам потом стреляли метко, да часто. – Митяй, приладив фуражку на колено, разглаживал её верх.

– Мы когда им в тыл ударили, я варнаков пятнадцать насчитал, – задумчиво проговорил Лесков. – Может, и больше было. Они сначала по берегу Ольгакан, прячась за деревьями, отбежали в сторону своего лагеря, а потом в лес отошли.

– Чего-то опасаешься, Тимофей? – задал вопрос атаман.

– Опасаюсь, дядька Петро, – я задумчиво потёр правой рукой подбородок. – Ротмистр Печёнкин говорил, что с Золотым Лю дезертировала вся его сотня. Его лагерь у Ольгакан мог вместить и сотню. В тесноте, да не в обиде. Как бы казаки не нарвались на полусотню хунхузов. Пятнадцать хунхузов двадцать стражников зараз положила. А если вся оставшаяся банда вооружена пятизарядными карабинами, боюсь, худо будет нашей полусотне. Тем более хунхузы те края знают, а наши нет. Никто же вверх по Ольгакан не ходил. Заманят ещё раз в засаду и амба всем.

– Что предлагаешь, Тимофей? – задал вопрос Селевёрстов.

– Давай, Ермак, учи куриц, – усмехнулся вахмистр.

– Предлагаю выдвинуть моё учебное отделение и десяток господина вахмистра в распадок у истока реки Дактунак. Это верст сорок от станицы. Там по распадку тысячу шагов надо идти одноконь и в поводу. Если на противоположном склоне засесть в засаду по верху сопки, то вся тропа как на ладони будет и уйти хунхузам будет некуда. Мы когда в походе были, я прикинул, что коней можно оставить в глубоком овраге за версту до распадка, рядом с ним можно речку перейти и начинать подъем на противоположный от тропы крутой склон сопки Дактун.

– И что нам это даст? – спросил Лесков, а атаман и Шохирев с таким же вопросом в глазах уставились на меня.

– Другого ближайшего пути от Зейской пристани к нам в станицу нет. Если албазинцы будут возвращаться, имея на хвосте хунхузов, мы их стряхнём и подарим все трофеи полусотне. Ротмистру Печёнкину после смерти надворного советника Мейстера кровь из носу нужна победная реляция для генерал-губернатора. Я готов ему и голову Золотого Лю подарить, лишь бы он по нашим трофеям дальше не дознавался. Да и Мейстер хотел из дядьки Петро козла отпущения за смерть племянницы генерала Корфа сделать. Так что надо будет поделиться с начальством трофеями.

– Ну, ты завернул, Тимоха! – атаман Селевёрстов в изумлении покрутил головой.

– А если полусотню побили, то лучшего места для встречи хунхузов, задумай они напасть на станицу, нет. Там мы точно всю банду удержим. Обойти тот распадок по ближайшим сопкам, не один день уйдет, да и то, только пешим, – продолжил я.

– А что, толково! – Шохирев поочередно посмотрел на меня, атамана и Лескова. – Лучшего и не придумаешь. Ну, что, атаман, командуй!

– Аааа… – Селевёрстов махнул рукой, поднимаясь из-за стола. – Командуйте сами. Прав, Тимоха, из-за смерти баронессы и этого горного чина не атаманствовать мне дальше. Снимут!

– Да ладно, Петро, перебедуем, – Лесков подошёл к атаману и положил ему руку на плечо. – Может быть, всё и хорошо закончится.

– Спасибо, Михайло, Может и обойдется.

– Ермак, я наших поднимаю! – влез в разговор Ромка.

– Поднимай, Лис.

– Ермак, ядрёно-кучерёно, – покрутил головой Лесков. А с другой стороны, почему бы и нет. Заслужил. Мой вон Леший.

– Хе-хе, а мой младшой братишка – Шах, – усмехнулся Шохирев. – Давай, Ермак, собирай своих. Собираемся у мостков на Большом озере через час. Продуктов берите дня на три-четыре.

До намеченного распадка на реке Дактунак добрались ближе к полудню следующего дня. По дороге никто не попался. Ночь прошла спокойно. Казаки, но не все, удивились нашим походным палаткам на четыре человека, которые мы на биваке собрали из восьми плащ палаток. Шесть оставалось в отряде, да две у меня в запас хранилось. И оценили наш 'полинезийский' костёр для приготовления пищи, который Михаил Лесков назвал 'разбойничьим'.