Ермак. Телохранитель

У меня повторно сложилось мнение, что каторжан считают задохликами, которых чихом убить можно. А среди бессрочников почти все осуждены за убийство, разбой и другие тяжкие преступления. Терять им практически нечего, а наказание за бунт вряд ли будет для них суровым.

Данное мнение сложилось у меня после рассказа юнкера Васильева, единственного во взводе иркутянина, о бунте ссыльных поляков, который произошёл в этих местах двадцать пять лет назад. Тогда, по его словам, на строительстве Кругобайкальского тракта работало большое количество ссыльных из Польши. Как потом выяснилось на следствии, часть поляков-каторжан решила обезоружить конвой и пойти дальше в Забайкалье, где они хотели освободить других ссыльных, работающих на строительстве тракта, и бежать через Монголию в Китай в надежде найти английские корабли, чтобы через Америку вернуться в Европу.

Двадцать четвертого июня тысяча восемьсот шестьдесят шестого года одна из култукских партий польских каторжан численностью около пятидесяти человек напала на своих конвойных. Нападение было успешным. Завладев оружием и захватив лошадей, бунтовщики отправилась дальше по тракту на почтовую станцию Амурскую, где также разоружила солдат, испортили телеграфное сообщение с Иркутском, и с примкнувшими к ней людьми двинулась далее. По пути профессионально разрушали телеграфную связь и мосты. Все свои силы во время движения бросили на захват вооружения, повсеместно запасаясь огнестрельным оружием и боеприпасами.

Боевые действия, в которых были задействованы такие силы Восточно-Сибирского генерал-губернаторства, как Иркутский казачий полк, Иркутский Губернский батальон, первая и третья конные бригады Забайкальского казачьего войска, конная артиллерия и большие отряды ополчения крестьян велись долго. Только двадцать пятого июля в долине реки Темник в последней стычке остатки бунтовавших поляков, расстреляв все боеприпасы, сдались. Ещё дольше разыскивали разбежавшихся восставших по тайге.

Перед военно-полевым судом предстало почти семьсот человек, и только семеро были приговорены к смертной казне, из которых только к четверым приговор был приведён к исполнению. Да и то, по словам Алексея, помилование и к этим четверым опоздало на месяц.

"И чего терять при таком законодательстве и судопроизводстве взбунтовавшимся каторжанам? — думал я про себя, мерно покачиваясь в седле. — А вот погулять и оторваться на неожиданной воле они могут славно и сопротивление оказать сильное. Понятно, что среди ссыльных поляков было много офицеров и дворян, но и многие урки знают за какой конец надо брать оружие".

Ещё засветло вошли в село Александровское, которое встретило нас улицей с большим количеством изуродованных, раздетых и закоченевших трупов. Основную массу составляли мужчины, но встречались и женские, и детские тела. Несколько домов было сожжено. Далее виднелось пожарище, которое осталось от пересыльной тюрьмы. Большие двухэтажные деревянные бараки, которые были окружены частоколом со сторожевыми вышками, превратились в головёшки.

Иркутская сотня ушла на рысях к тюремному посёлку Александровского централа, который был огорожен кирпичной стеной. Ополченцы, наш взвод и обоз остались в селе. Казаки быстро разбились на пары, тройки и разъехались по селу проверять дома. Мы же по команде сотника Головачева выехали на центральную площадь села, где спешились и занялись осмотром копыт лошадей, состоянием сбруи. Вид у юнкеров был мрачный, лица некоторых, включая юнкера Васильева, выделялись синюшной бледностью. Кое-кто давил в себе рвотные позывы. Мне и самому, честно говоря, было неуютно. Такого количества трупов в одном месте я давно не видел.

Очищая копыто своего коня от ледышек, набившихся под подкову, я продолжал осматриваться по сторонам. И в какой-то момент увидел между двумя избами, как из-за ближайших к селу деревьев, которые росли метрах в трехстах от плетней, разделяющих земельные участки, показалась большая группа людей, одетая в каторжанскую одежду. Хотел предупредить взводного, но в этот момент услышал громкий свист нескольких человек и обнаружил, как в сторону каторжан, растягиваясь в лаву, из-за изб выметнулось казачье ополчение. Несмотря на глубокий снег, продвигались, охватывая каторжан полукругом, казаки достаточно быстро.

Головачев, увидев это, вскочил в седло, поднялся на стременах и приложил к глазам бинокль. Через несколько секунд, сотник облегчённо выдохнул и произнёс:

— Слава богу, сдаются!

Вскоре на площади стало тесно от скопившегося народа. Ополченцы привели около двухсот человек каторжан, большинство из которых были с обритыми на половину головами. Как пояснил кто-то из казаков, такую стрижку носили каторжане, осуждённые без срока, при этом казак был удивлен отсутствием на бритых кандалов.

Прискакавший Химуля дал команду Головачеву сводить взвод юнкеров в централ. При этом сотенный командир выглядел бледноватым. Буквально через десять минут мы поняли, по какой причине войсковой старшина имел такой вид.