Ермак. Война: Война. Интервенция. Революция

Савин, медленно переставляя ноги, двинулся к двери, осторожно сдвинул её и вошёл в комнату, тут же сместившись в сторону от проёма, в котором возник Леший. На полу, укрывшись одеялами, лежали две фигуры. Сыч, скользнув к ближайшей, опустился на колено, занеся штык для удара. В этот момент соседнее тело завозилось и попыталось сесть. Почти одновременно хлопнул выстрел, раздались звук попадания пули в голову японского стрелка и стук штыка, который, пробив череп другому солдату, уткнулся в пол.

Тройка бойцов замерла, вслушиваясь в тишину. Звуки в помещении получились довольно громкими, и была вероятность, что находящиеся в доме японцы их услышали. Правда, звук выстрела из револьвера с глушителем – это не выстрел из револьвера без него. А чтобы понять, что стреляли с глушителем, надо было хотя бы несколько раз услышать этот звук. Так что была надежда, что даже если этот шум кого-то и разбудил, то не вызвал решения объявить тревогу.

Через несколько секунд тишины Леший освободил проход, и Сыч вновь занял место во главе атакующей тройки. Между тем в комнату почти бесшумно просочилась вторая тройка, которая должна будет перекрыть комнаты, где, вернее всего, будут ночевать адъютанты генералов.

У этой тройки бойцов на острие атаки шёл Филиппов Устин с позывным Ус, также вооружённый переделанным штыком от трёхлинейки, которым так удобно было отправлять на тот свет спящего противника.

Первая тройка двинулась в сторону саранче, которая располагалась в восточной части дома. Вторая тройка направилась через террасу к комнате, где могли ночевать японские офицеры.

Сыч между тем сменил оружие. Вместо штыка, который он убрал в ножны на бедре, у него в правой руке появилась кожаная колбаска с песком, а в левой – фонарь Майселля – Хьюберта. При захвате высокопоставленного пленника было решено сначала его оглушить, а потом усыпить эфиром и в таком состоянии доставить в подземелье.

Сыч, Леший и Савва тихо прошли садан – комнату с алтарём, в которой корейцами почитаются духи умерших предков. Дальше по схеме – комната главы дома, где и должен был располагаться генерал Куроки, а возможно, и генерал Оку.

Чуть помедлив, старший урядник сдвинул дверь в сторону и проскользнул в комнату. Лежанка-матрас, на которой кто-то расположился, дальше – ещё одна. Евгений вдоль стены двинулся к дальней, можно сказать, местной кровати.

Встав между лежанками, казак навёл на лежащее тело фонарь и нажал кнопку. В луче света оказалось лицо генерала Оку Ясуката, которое, как и генерала Куроки изучили и запомнили перед началом операции по имеющимся в русском штабе фото. Тут же выверенный удар кожаной колбаской по затылку. Разворот в сторону другой лежанки, и Сыч увидел, как севший на матрасе генерал Куроки потянулся к сабле, которая лежала недалеко от изголовья лежанки. Стремительный длинный шаг вперёд и удар колбаской по маковке ещё одному генералу. Тот упал на бок, так и не успев дотянуться до холодного оружия.

Сыч нажал на кнопку, выключая свет фонаря. Лунного освещения через окно вполне хватало, чтобы спокойно ориентироваться в комнате. Савва, как было спланировано, достал из сумки на ремне небольшую фляжку с эфиром и платком. Смочив его, опустился на колени перед Куроки, перевернул того на спину и положил платок ему на рот и нос. Три вздоха генерала, и Савватей быстро переместился к Оку, сделав наркоз и командующему 2-й японской армии.

Дальше вместе с Сычом Савва надели на генералов их форму, несколько провозившись с сапогами. Связали руки спереди и приготовились к выдвижению. По плану сейчас в саранче должна была прийти вторая тройка, а дальше – выдвижение к складу в крепостной стене, где находится замаскированный вход в подземелье.

К сожалению, Хиену во время разведки не удалось открыть дверь со стороны подземелья, чтобы ознакомиться с помещением склада, поэтому оставалось надеяться только на удачу. В проёме двери мелькнул Шах, показав, что всё в порядке. Леший помог закинуть генералов на спину Сычу и Савве, после чего группа захвата направилась на кухню, чтобы из неё двинуться в сторону склада. Хиен, оставшийся сторожить этот вход с пулемётом, должен будет довести их до входа в подземелье.

– Чёрт! Замок! – тихо, но эмоционально прошептал юнкер.

Леший, подойдя к двери склада, покачал головой, рассмотрев массивный амбарный замок.

– Ты же говорил, что склад не запирается на ночь? – тихо спросил он Хиена, который пока носил юнкерские погоны, так как приказ на присвоение ему зауряд-хорунжего не успел прийти в сотню до начала операции.

– Когда наблюдал за крепостью, то не запирался, а сегодня заперт, – тихо ответил кореец.

– Чуб, посмотри замок, может, сможешь открыть, – скомандовал Леший.

Томительные пять минут, во время которых тишину нарушали только тихий скрежет отмычек в замке да тяжёлое сопение Сыча и Саввы, которые так и продолжали держать генералов у себя на спине.

Наконец дужка замка откинулась, и Чуб осторожно вынул замок из петель. После чего потянул створку ворот на себя. Раздавшийся громкий скрип, казалось, разбудит всю крепость.