Эрминиды (СИ)

— Вы, вероятно, ещё слишком молоды. Полвека назад это была нашумевшая история. Вам ведь известно, что ворожеи дают обет безбрачия? Так вот… даже соблюдение этого обета ещё не означает отсутствия плотских желаний. Алекса была неравнодушна к одному молодому человеку… впрочем, всё было очень чинно и платонически. Однако потом в городе появился суккуб. Обычное дело: она высасывала из него жизненную энергию, без особого фанатизма, просто, чтоб поддерживать свою нормальную жизнедеятельность, а в постели дарила неземное наслаждение. Ворожея утверждала, что не могла видеть, как отродье тьмы питается человеком, хотя были и те, кто судачил: ворожея не одну ночь провела под окнами у любимого, подслушивая, и подсматривая, так что была вполне осведомлена о характере истязаний, после которых молодой человек выглядел таким измождённым. Однажды ближе к утру Алекса заперла двери снаружи и подпалила дом. Так вот! Вампиры подоспели даже прежде пожарных! Суккуба, правда, им спасти не удалось… зато виновницу пожара, чуть было не перекинувшегося на другие крыши, городские власти отдали в распоряжение князя Элизобарры. Тот имел с девушкой короткую беседу, после чего отправил к лорду Эдвину, заявив, что тот тоже жертва несчастной любви.

— Я не совсем понимаю, куда вы клоните, — прервала колдуна ведьма.

— Как, вы и об Эдвине не слыхали? — ужаснулся советник. — Помилуйте! Это самый жуткий садист во всём их клане. Его даже на официальные приёмы не приглашают. Алексы хватило ему меньше, чем на два года. Он даже не удосужился убить её, вышвырнул в соседнем городке, когда нашёл себе новую жертву. Узнать несчастную можно было разве что по татуировке ворожеи. Эта тридцатилетняя женщина выглядела древней старухой: седая, худая, израненная… судя по отметинам на её теле, вампир отрезал куски от её плоти, снимал кожу, и, разумеется, регулярно потреблял её кровь. Первое время, скорее всего, насиловал. О, я вижу вы побледнели…

— Я не могу поверить, чтобы князь Эйзенхиэль…

— Князь Эйзенхиэль только выглядит, как тридцатилетний щёголь, — отрезал колдун. — На самом деле он не знает ни сомнений, ни угрызений совести, ни жалости. Он не человек. Поэтому не стоит судить о нём с точки зрения человека. Поверьте мне на слово, сердце Элизобарры холоднее, чем склеп, в котором вы будете покоиться, если перейдёте ему дорогу. И да, он потерял жену. Но у него осталась дочь. — При этих словах молодой человек по ту стороны стены вздрогнул вторично. — И представьте себе, что он сделает с вами, если посчитает вас угрозой её благополучию.

— Кстати, что вам известно о местонахождении Влада Элизобарры? — меняя тему, ведьма постаралась, чтобы голос у неё не дрожал.

— Доподлинно ничего, — с оттенком недовольства собой отозвался советник. — После того, как его выкупили из долговой тюрьмы, я потерял его след. Однако не удивлюсь, если этот молодчик опустился на самое дно. Судьба жестоко посмеялась над главой клана Вампиров, подарив ему такого наследника.

— Почему же? — удивилась собеседница. — Я слышала, его магические способности весьма впечатляют.

— Не думаете же вы, что это в нашем деле главное? — снисходительно сказал колдун. — Он вспыльчив, неуравновешен, самоуверен и, я даже не побоюсь этого слова, глуп.

Молодой вампир только горько усмехнулся. Теперь он и сам был склонен согласиться с такой оценкой. Прождав ещё несколько времени, и убедившись, что интересовавший его разговор закончился, Влад тихо, не привлекая чьего-либо внимания, покинул шабаш. Ему было о чём поразмышлять на досуге.

***

Мелодичный звон колокольчика сообщил Уркану о том, что в магазин наведался посетитель. Лениво потянувшись, он встал и поплёлся в зал. На дворе стояла холодная промозглая осень, а в такие периоды ящероподобный ростовщик всегда чувствовал себя вялым и апатичным.

— Чем могу с-с-служить? — земноводная раса состояла пусть и в отдалённом, но всё же родстве с драконами, что привносило в любой язык, каким бы им не приходилось пользоваться, свистяще-шипящие металлические нотки Истинной Речи.

— Я хочу выкупить свой меч, — сказал пришелец, протянув хозяину маленькое костяное колечко с уникальным набором засечек, одно из тех, какими Уркан снабжал своих клиентов. Официально его магазин считался букинистическим, однако все знали, что «Книги Уркана» представляют собой нечто среднее между ломбардом, лавкой скупки краденого, ростовщической конторой и тотализатором.

Едва взглянув на колечко, Уркан прошелестел:

— А-а-а… помню. Длинный двуручный меч цвергс-с-ской работы с-с-с рубином в рукояти. — Тут он внимательнее посмотрел на посетителя. — Не думал, что с-с-снова увиж-ж-жу вас-с-с, юноша. Молодые отпрыски аристократичес-с-ских с-с-семей вроде вас-с-с, считают, что золото рас-с-стёт на деревьях… и с-с-стоит немного подождать, как оно оттуда с-с-свалится… как много такая убеждённость принос-с-сит раз-з-зочарований…