Эрмитаж. Инфракрасный дозор

– Знаешь что, – в сердцах сказал Слава, глубоко вздохнув. – Пошёл ты на хуй, мудак! И можешь снять теперь с меня за это последние пять процентов. Ради того, чтоб послать тебя, да ещё при свидетелях – не жалко!

А рядом стояли бульдозерист, электрики, машинист электровоза с помощником, и я к тому же.

Серёжа обиделся. Очень обиделся, аж краска по лицу пошла. Но остатка премии Славу не лишил.

Потом уже, в кабине моего ЗИЛа, он объяснил мне:

– Потом ведь по всему комбинату разнесут, что меня можно послать куда подальше всего лишь за пять процентов премии. От желающих отбою не будет.

Грядет страшный суд!

ЛНПО «Позитрон», г. Ленинград (пока еще), 1991 год.

Около пяти часов вечера. Мы с монтажником Мишей одни сидим в лаборатории, все остальные ушли домой. Вообще, все сотрудники нашего отдела делятся на две категории.

Одни поминутно смотрят на часы и в 16.45 начинают собираться, в 16.55 они громко говорят оставшимся "до свидания" и торопливо уходят. Ровно в 17.00 они уже на проходной. Раньше их не выпустят – режим! Впрочем, когда мне очень нужно, я умею выходить за проходную и раньше 17.00 (смотри мои истории "Через нашу проходную"). Но сам к таким сотрудникам не отношусь.

А вторая категория сотрудников, к которой принадлежим и мы с Мишей, вообще имеют самое смутное представление о том, когда заканчивается рабочий день. Иногда мне звонили из охраны и предупреждали, что уже скоро полночь, а в 24.00 помещение должно быть сдано под охрану. Мы в пятницу вечером говорим: "Доделаю это завтра", имея ввиду понедельник. Выходные не считаются, в выходные ждем, когда снова можно пойти на работу. А чего мы сидим допоздна? Да кто как. Я, к примеру, долбаюсь с микропроцессорным блоком измерения характеристик трам-тарарам-шалтым-балтым-трона. Сам разработал его схему и сам пишу программу для его микропроцессора К1816ВЕ35. Вобщем, фанатик. Ботаник, короче.

Миша – да кто его знает, чего он сидит. Дома ему скучно. Не пьет, не курит, в обществе женщин не замечен, бывают же такие. Одна радость – сидит, компьютерную игрушку гоняет, "F-19". Громит МИГи и СУшки на экране монитора.

Жлоб, между прочим, редкостный. Как-то один инженер нашей лаборатории принес из дому свои маринованные грибочки, чтобы угостить нас. Такое часто практиковалось – кто-то приносил из дому вкусненькое и угощал всех, выслушивая похвалы и комплименты. В нашем коллективе отношения были трогательно-патриархальные, почти семейные. Как сказал мне потом техник Андрей (сейчас милиционер в метро): "Такого дружного коллектива у меня еще никогда не было, и уже, наверное, никогда не будет". Так вот инженер достал грибочки и стал всех угощать ими. А одна наша сотрудница, инженер-оптик, спохватилась:

– Ой, а я уже свой хлеб съела, ни у кого не осталось?

Такие просьбы в нашем коллективе были в порядке вещей. Но все уже тоже успели схарчить свои корочки хлеба. А без хлеба грибочки как-то не очень. Все сказали, мол, нет уже. Только Миша промолчал. Татьяна Николаевна обратилась к нему:

– Миш, а у тебя нет хлеба?

Миша хмуро промолчал.

– Миша, ты чего, не слышишь? Дай, пожалуйста, кусочек хлеба, если есть.

Миша шумно вздохнул. И натужно проскрипел:

– Счас. Посмотрю.

И он стал долго копаться у себя в сумке. Потом выдал:

– У меня только булка.

– Ну, так дай булки.

Миша еще громче вздохнул и с явной неохотой стал опять рыться в своей сумке. Потом сказал:

– У меня только один кусочек.

Поэтому к Мише редко обращались с просьбами. Но сам не отказывался от угощений.

Так вот, сидим мы с Мишей в лаборатории. А в этот день в нашем столе заказов давали пакеты с мороженным фаршем. Я взял домой несколько штук и положил пока в холодильник. Миша тоже себе взял, как раз передо мной стоял в очереди. А за пару дней там же я купил 20 кило картошки, все не мог собраться домой ее отнести. А под ложечкой сосет, есть хочется. И тут меня осенило:

– Миша, сидеть мы будем еще долго, давай супчик сварим.

– Из чего?

– Картошка есть, фарш тоже, лук я у женщин в КБ выклянчу, соль – не проблема.

– Я свой фарш не дам.

Еще бы, дождешься от тебя, жлоба.

– Не беда, я свой дам. Но ты тогда чистишь картошку.

– Картошку чистим вместе!

– Ладно, ладно. Вместе, так вместе.

Быстро начистили в кастрюлю картошки и поставили ее вариться на плитку. Мишу вдруг озарило:

– А хлеб?

– Пойду в буфете куплю.

– Буфет уже закрылся.

– Ну попрошу, может, даст все же хлеба.

– Ага, даст! Там такая тетя, так орет на всех. Она скорее …ать даст, чем откроет буфет после пяти.

– Миша, тебе может она и не даст хлеба, а мне даст. Волшебное слово знаю. Короче, пошел я в буфет.

– Очень уж ты, Саша, самоуверенный.

– Лучше уж быть самоуверенным, чем неуверенным в себе. Ложная скромность приводит к неуверенности в себе и губит веру в успех.

Эти слова я произнес, уже выходя в коридор.

Пришел к двери буфета и постучался. Тишина. Еще раз. Из-за двери послышалось что-то неразборчиво, но нецензурно. Стучу еще раз. На этот раз я расслышал:

– Я щас кому-то постучу, я так постучу, что будете лететь, пердеть и радоваться!