Эрмиты. Петербургская сказка

— Кругляшочек и человечек. Забавный кругляшочек. Замечательный человечек… А ты, Теодор, не забудь свой зонт. Сегодня дождь будет… — прогудел дедушка Фасад, внимательно рассматривая шар. — А может, что и посерьёзнее дождя…

— И что нам с ним делать? — спросил Теодор, кивая на шар.

— Запомните! По карнизам — не бегать, по фронтонам не кататься. Шар не наш, но, видно, очень непростой, старый. Надо вернуть. А то — быть беде в городе. А в среду вымыть всем руки!.. И где, скажите, мой циркуль?

Дедушка опять умчался в дальний конец зала — и тут же вернулся обратно, держа в руках циркуль, длинное перо и толстый старинный фолиант.

— Всё в городе на своём месте должно быть!.. Так, Белый, Рыжий и Чёрный, — дедушка что-то стал отмечать пером в книге, на которой Федя успел заметить надпись: «Учёт эрмитажных котов».

— Так что с шаром-то делать, дедушка? — не унимался Теодор.

— Я вот что думаю… Конь на D5, а? — дед уже висел на канате над шахматным полем, грозно оглядывая позицию. Переставив фигуру, он подскочил к Чёрному Коту и легонько щёлкнул его по лбу.

— Вещь бронебойная!..

Кот недовольно пошевелил хвостом.

— Вот почту будете разносить, да поспрашивайте, — бормотал дедушка, карабкаясь вверх по верёвочной лестнице и одновременно пришивая пуговицу к своему камзолу. — Остерегайтесь змея Баламута. Слышал я, что он вырвался и в городе куролесит. Надо вам, братцы, непременно штуковину эту на место вернуть.

— Всё зависит от того, куда поставить, — мяукнул Белый Кот, передвигая шашку.

— Переходи, разрешаю, — шепнул дед Белому Коту, пробегая мимо. — Мальчика с собой возьмите, объясните ему что сможете, а что не сможете объяснить — сам поймёт.

— Будет сделано, дедушка, — в один голос ответили эрмиты.

— А сам-то ты не против небольшого, но опасного путешествия? — пробасил дед над ухом Феди.

— Совсем не против, а даже очень за! — не раздумывая ответил мальчик.

— Ну, тогда рыба! — торжествующе завопил дед и, выхватив из основания башни фишку домино, стукнул ею об стол.

В ту же секунду башня рассыпалась на тысячу кубиков, треугольников и шариков, шпилек, гребёнок и костяшек домино.

— Жалко башню, — огорчился Федя.

— За последнюю неделю уже третья, — меланхолично отметил Белый Кот.

— «Арт-объект» называется, — улыбнулся в усы Рыжий Кот.

Глава третья ОБРЫВ

— ЧТОБЫ забрать почту, надо спуститься на крышу, — объяснил Теодор. Федю эти слова насторожили. — Ты хотел сказать, что мы должны подняться на крышу? — переспросил мальчик.

Но эрмит, хитро улыбаясь, отдал ему рюкзак с ядром и зашагал к одной из дверей зала.

Это была даже не дверь, а настоящие ворота.

«Ого! Да здесь и слон пройдёт, не то что малыши-эрмиты», — подумал Федя.

— Слоны не ходят через эту дверь — слишком холодно, — неожиданно ответил ему рыжий Теодор, как будто прочитал мысли мальчика.

И действительно, чем ближе Федя подходил к створкам, тем прохладней становился воздух. Сама же исполинская дверь была украшена затейливыми узорами инея, какие бывают зимой на окнах.

— Ну что, покатаемся? — развеселился Теодор. Он нажал едва заметную кнопку в стене, и дверь с грохотом ушла в пол.

— Ого! — Федя открыл рот и вытянул шею.

У самого порога начиналась ледяная горка. Она уходила вниз, пропадая в темноте.

— Ура-а-а!!! — закричал Теодор и с разбегу нырнул в дверной проём. Федя стоял в нерешительности.

— Ничего не бойся, это весело, — улыбнулся Иоанн и тоже плюхнулся на горку.

— Не боулинг, так бобслей — тоже здорово, — рассудил Федя. Разбежался, задержал дыхание — и прыгнул очертя голову в бездну. Страх как ветром сдуло. Вокруг всё зашумело, завертелось. Лёд искрился в полумраке. То тут, то там проносились разноцветные огоньки. Мальчику показалось, что он не падает, не съезжает по льду, а летит.

Внезапно горка кончилась. Федя зажмурился и, совершив кульбит, со всего маху врезался во что-то мягкое. Открыв глаза, понял, что уже стоит на ногах, а чем-то мягким оказался неизвестно как очутившийся здесь Рыжий Кот, заботливо смахивавший пышным хвостом снежинки с Фединых ботинок. Отворилась ещё одна дверь, и оттуда хлынул поток тёплого летнего воздуха…

Федя вышел на крышу Эрмитажа и огляделся: сверху — глубокое небо, вокруг, насколько хватало взора, — крыши огромного города, а перед ним — статуи античных героев и нимф. Они стояли, как и подобает, в разных героических позах. А один атлет даже сидел в вазе.

— Пойдём у них спросим, что это за шар, — Иоанн показал на статуи и пояснил Феде:

— Они очень многое видели, много знают и потому-то такие важные. Дедушка говорил, что с ними надо почтительно разговаривать. Я начну… — но брат не слушал его.

— Привет, девчонки! — весело закричал Теодор.

На это статуи не обратили ровным счётом никакого внимания, только тот, что сидел в вазе, презрительно фыркнул.

— Здравствуйте, достопочтенные статуи, мы… — попытался исправить положение Иоанн, но тут же запнулся, не зная как продолжить. — Э-э-э, не правда ли, сегодня вороны летают очень низко? — Иоанн понял, что окончательно запутался, да и статуи оставались равнодушными и не желали оценить его манеры.