Эрнест Хемингуэй. Обратная сторона праздника. Первая полная биография

Пути Грейс Холл и Кларенса Хемингуэя пересеклись еще в школе, хотя тогда они не обращали друг на друга особенного внимания. Позже Грейс расскажет детям, что Эд (Кларенс) показался ей худым и неуклюжим, его чиненая одежда была ему маловата. Однако Грейс поддразнивала Эда в переписке уже в 1890 году, и ее кокетливое письмо, датированное 1893 годом, уверяло его, что она не видит «ничего неприличного» в том, что он пишет ее отцу. В письме к Эду во время его учебы в медицинском колледже она приносит извинения за слово «мясник», которое она упомянула в связи с деятельностью врачей, и спрашивает, может ли он «выписать рецепт против привязанности сердца».

Несмотря на то что Грейс была не столь строгой в вопросах морали, как Эд, оба были набожными людьми. Вскоре они обнаружили, что у них много общего. Когда Эд весной 1895 года уехал на учебу в Эдинбург, после чего отправился в турне по Европе, они вели переписку. Грейс описывала, как ей нравятся уроки пения, которые она недавно начала брать, и поделилась с ним надеждами на обучение в Нью-Йорке и карьеру оперной певицы. В июле она сообщила, что, наверное, уезжает в Нью-Йорк, и, кажется, осенью действительно туда отправилась. В Нью-Йорке она провела целый год, однако ни одного письма того времени не сохранилось, хотя переписка должна была существовать. И похоже, что Эд постоянно будет просить ее вернуться в Оак-Парк.

Грейс Холл и ее семья следили за карьерой австрийской певицы Луизы Капп-Янг Каппиани. Она ушла со сцены и давала уроки пения, «известная на всю страну, а также в Европе, великая создательница голосов и прекрасный учитель пения». В 1893 году мадам Каппиани приехала на Всемирную Колумбову выставку, или иначе – Чикагскую Всемирную выставку, и прочла лекцию о преподавании вокала и профессиональной подготовке многообещающих молодых людей. По-видимому, Грейс встретилась с мадам Каппиани на Всемирной выставке и была воодушевлена этой встречей; так или иначе, осенью 1895 года Грейс уехала в Нью-Йорк и стала брать у мадам уроки. Своей семье Грейс всегда говорила, что жила в Лиге студентов-художников, однако документы свидетельствуют, что студенты в здании школы никогда не жили. Младший сын Грейс позднее указывал, что она поселилась «в Верхнем Манхэттене», и переписка Грейс с кузеном, Маллинсоном Рэндаллом, говорит о том, что она проживала в доме его и его жены на 130-й Вест-стрит, рядом с церковью Сент-Эндрю, где Рэндалл служил регентом.

В тот год в Нью-Йорке Грейс выступила с певческим дебютом в Мэдисон-сквер-гарден под управлением Антона Зайдля, дирижера Метрополитен-опера (и музыкального руководителя Нью-Йоркской филармонии). Критики отозвались о ней превосходно, но Грейс запомнила лишь то, что огни рампы так растревожили ее глаза, что мысль о продолжении певческой карьеры ее напугала. Кажется маловероятным, что между ней и профессией оказалось лишь это препятствие, однако другого объяснения Грейс так и не дала. С другой стороны, пока она жила в Нью-Йорке, Эд Хемингуэй настойчиво продолжал свои ухаживания в письмах. Летом 1896 года Эрнест Холл взял Грейс в скоротечное турне по Европе. Она писала Эду с борта британского почтового корабля «Кампания», что флиртовала «с любым лицом мужского пола», и двусмысленно упоминала «мягкий, приятный, старый красный диван». Грейс вернулась в Оак-Парк и вышла замуж за Эда Хемингуэя 1 октября.

Думала ли Грейс всерьез о профессиональной карьере музыкальной исполнительницы? Темой лекции мадам Каппиани на Всемирной выставке 1893 года была «Голосовая культура как средство независимости женщин», и, хотя она четко изложила шаги, которые женщина должна предпринять для освоения профессии певицы, она, кроме того, ясно сформулировала, что женщина, обученная пению, может привнести в семейную жизнь: «В частной жизни женщина, получившая музыкальное образование… становится якорем надежды и защиты, если мужа настигнет болезнь или произойдут другие перемены. В таких случаях – и только в таких [предостерегла мадам Каппиани] – жена станет кормильцем… Благоденствие и независимость вскоре вновь вернутся в семью, оказавшуюся в опасности; и все это благодаря приобретенному очарованию музыки». Грейс приняла эти слова близко к сердцу. К моменту вступления в брак она сформировала значительный список учеников, которым давала уроки пения и игры на музыкальных инструментах. И, как она скажет своему мужу, она любила работу: «Ты и понятия не имеешь, как сильно я люблю своих девочек [учениц], какая неизменная радость – чувствовать, что я обладаю силой в определенной мере формировать их». В первые годы брака, когда Эд нарабатывал практику, финансовая поддержка Грейс имела важное значение. В некоторые месяцы доктор зарабатывал всего около 50 долларов, даже при том, что родовспомогательная практика быстро расширялась. Именно деньги, которые приносили уроки Грейс, позволили Хемингуэям занять место в среднем классе.