Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель

Мое снаряжение для съемки фильма пришло во Францию только спустя две недели. Самолеты-снаряды разрушили порт Саутгемптона, из которого мы отправлялись. Они падали каждые полчаса, или даже чаще, а северозападный ветер повредил сооружения запасного порта на французском побережье. Когда мы снова ступили на берег, это было подобно экскурсии. Везде шли дороги с указателями, а впереди все было усеяно останками передовых частей.

Потребовалось несколько часов для снятия водонепроницаемой защиты с автомобилей. Еще больше времени ушло на поиск штаб-квартир. Все же мы добрались до места нашей аккредитации рядом с собором Святой Марии-Иглесии в Нормандии. Когда вещи были распакованы, мы начали исследовать освобожденную территорию и регистрироваться в штаб-квартире «Аллайд пресс». Только что прибыла еще одна группа корреспондентов. Среди них был Эрнест.

– Привет, Барон! О чем ты пишешь на этот раз?

– Пусковые площадки для самолетов-снарядов, места приземления планеров, применение поврежденных планеров противником, погребение мертвых… Ты это прекрасно знаешь. Ну а как дела у тебя?

– Много было самолетов-снарядов. Но если ты находишься в удачном месте, то зачем беспокоиться? А ты не хотел бы поговорить с боевыми пилотами?

Была замечательная возможность узнать о другой стороне войны. Эрнест настоятельно рекомендовал мне прийти на брифинг на следующий день. Он собирался достать какой-нибудь автомобиль. Когда я пришел, то вручил ему кусок закамуфлированного зелено-коричневого шелкового парашюта. Мы пришли к выводу, что эта материя, обернутая вокруг шеи, хорошо предохраняет от пыли нормандских дорог.

Эрнест показал пальцем на парашютный лоскут.

– Бедный парень, – сказал он. – Я надеюсь, что они прикончили его, а может, ему удалось удрать.

– Думаю, что удалось. Здесь неподалеку есть еще несколько штук, и фермеры их пока не обнаружили. Они находятся за минным полем. Я ходил туда с большой осторожностью.

– Замечательно! Должно быть, он все-таки ушел. Давай-ка сходим туда завтра?

Мне удалось побывать в пресс-центре лишь через два дня. Эрнест собирался в дорогу.

– Прыгай ко мне, братишка! Военачальник в этом районе мой друг. Он приходится братом Чарли Уэртенбейкеру, так что, ради бога, веди себя прилично. Запомни, воздушные силы не имеют ничего общего с этими чертовыми связистами. – Эрнест рассмеялся, чтобы сгладить свою колкость.

На аэродроме регулярно взлетали и садились бомбардировщики. Взлетная полоса находилась от меня не дальше мили, а наш командир предупредил, что любые подобные визиты сюда запрещены. Так что за все время нашего пребывания в Нормандии мало что приходилось делать легально.

Полковник Уэртенбейкер был высоким, добродушным летчиком, у которого было трудное задание по морским и наземным бомбардировкам в светлое время суток. Он питался, когда представлялась возможность, и заодно пригласил нас. Столы были покрыты чистыми скатертями, а пища была превосходной.

– Сэр, в воздушных силах всегда такая жизнь?

– О да! Дела идут лучше, когда нас не перебрасывают с места на место. До линии фронта отсюда всего три мили, и мы можем сменить базирование. Но если нам придется эвакуироваться, это будет происходить в спешке. Недавно у нас был такой случай.

– Генерал, а вы лично контролируете дневные операции с воздуха? – задал вопрос Эрнест.

– Естественно. А вы не желаете составить мне как-нибудь компанию?

Так Эрнест договорился о совместном вылете на следующее утро. У него была возможность посмотреть на все своими глазами с борта двухместного «тандерболта». Полученные впечатления вылились в отличную журнальную статью. Позже я спросил его, почему он обращался к нему как к генералу, хотя он носил погоны полковника.

– Всегда называй полковника генералом. Он к этому стремится, и он будет хорошо относиться к тебе за то, что ты читаешь его мысли. Когда ты поймешь это, то узнаешь еще кое-что о войне.

Сражения на границах Нормандии все еще продолжались, хотя 4-я дивизия давно очистила от фашистов полуостров Котентин. Враг очень эффективно оборонял береговой плацдарм. Эрнест продолжал внимательно наблюдать за успехами дивизии, но ему хотелось знать еще больше о военных событиях до решающего наступления. А оно, по словам опытных наблюдателей, было не за горами.

На освобожденной территории бурно отпраздновали День взятия Бастилии – первый французский праздник после высадки объединенных сил. Уже тогда французы были уверены в том, что никакая контратака нацистов не вытеснит силы альянса в море и они продолжат наступление после четырех долгих лет оккупации. Часть нашей съемочной группы делала фильм о празднике американских генералов. Я сам снимал на пленку открытие собора в Шербуре. Под моросящим дождем, а потом под палящим солнцем мы отсняли отличный материал о прибытии архиепископа в собор под звон колоколов и приветственный шум толпы.