Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель

Той весной 1927 года разговоры о нашем старшем брате за столом вообще не велись. Мать и отец прилагали все усилия, чтобы обсуждать мою и сестры Кэрол учебу в школе, успехи Санни на курсах медсестер и замужество наших старших сестер. Сам факт того, что разговоры об Эрнесте стали запретной темой, хотя его известность представляла повышенный интерес для окружающих, говорил о том, что происходит нечто скрытое и зловещее. Когда я спросил Кэрол о том, что она знает обо всем этом, она попросила меня не совать нос не в свои дела. Это всегда было стандартной отговоркой для младших братьев во все времена и во всех странах. Мрачная атмосфера ее тоже угнетала, и скоро пришла ее очередь спросить:

– А ты знаешь, что происходит? Я мотнул головой.

Единственная вещь, которую я знал, сбивала меня с толку. В то время она абсолютно ничего не объясняла. Однажды ночью из обрывков приглушенных голосов за дверями спальни я случайно услышал, поднявшись наверх, как мать сказала:

– Это стыд и страдание…

– Нет. Это позор. В гробу я его видел, – затем сказал отец.

Я особенно ждал приближения летних каникул. Было невероятным облегчением уехать из Оук-Парк. Казалось, мать и отец слегка повеселели, когда мы покинули Чикаго. В тиши Уоллун-Лейк ужасная беда в конце концов вырвалась наружу.

Однажды утром, когда мы с отцом копали червей для рыбалки, он сказал:

– Ты, конечно, знаешь, что твой брат принес большой позор в нашу семью, разведясь с Хэдли, не так ли?

– Нет, – ответил я правдиво, но с интересом, – а когда это произошло?

– Прошлой весной. Сейчас все кончено. Я хотел сказать, что Бамби скоро навестит нас. Он приедет в Оук-Парк, когда ты пойдешь в школу.

– Ой, замечательно! – помню, воскликнул я. – Как ты думаешь, он действительно говорит по-французски, как рассказала Стайн?

– Я не знаю… Я не знаю.

А затем, может, потому, что я не выглядел совершенно шокированным невероятными новостями, отец добавил:

– Ох, какой позор – Эрнест и Хэдли развелись! В нашей семье не было разводов целые поколения – на протяжении семидесяти лет.

Я хотел спросить о том, кто развелся семьдесят лет назад, но отец буквально задыхался от слов. И поскольку это было тихое утро и озеро выглядело таким спокойным, я не видел причин для возмущения. Я был счастлив в предвкушении увидеть моего собственного племянника, удивительного ребенка трех лет, уже говорящего на трех языках.

Той осенью Бамби и Хэдли приехали навестить нас в Оук-Парк, и Бамби оказался таким замечательным, как его заранее охарактеризовали. Он задавал бесконечное число вопросов, и всегда по-французски. С любовью схватив виолончель моего брата, он назвал ее виолоном. Я считал, что он был самым прекрасным, самым чудесным племянником на свете.

Спустя много лет я прочитал в «Чикаго трибьюн» статью о разводе Эрнеста и Хэдли. 11 марта 1927 года корреспондент выразил свои собственные чувства в первом же предложении.

«Эрнест Хемингуэй, выдающаяся личность в литературном мире Монпарнаса, автор книги «И восходит солнце», ставшей бестселлером в Америке, сегодня развелся со своей женой по причине несовместимости…»

Отношение автора к Эрнесту было ясно: статья пыталась очернить его творчество и репутацию.

На более чем семи листах длиннющего письма (по его словам, это было самое длинное письмо с тех пор, как он научился обращаться с ручкой и чернилами) Эрнест пытался со скрупулезной тщательностью объяснить отцу причину развода и его женитьбы на Полин Пфайффер. Надо отдать должное его дипломатичности и искренности – ему удалось сгладить весь накал страстей до того уровня, когда он и семья снова начали обмениваться новостями, хотя и довольно короткими и официальными.

20 октября 1927 года он поблагодарил отца за прекрасное письмо с фотографиями, сказав, что у них стоит замечательная погода и он упорно работает над своей новой книгой. Он написал уже около тридцати тысяч слов. Он сообщил, что на прошлой неделе встречался с Бамби и Хэдли в Гавре. Бамби живет вместе с Эрнестом и Полин, пока Хэдли решает вопрос со своей новой квартирой. Эрнест сказал, что было замечательно взять его к себе, и извинился за краткость своих писем, объяснив это тем, что работа, которую он надеется завершить к Рождеству, выжимает из него последние соки.

Книга, над которой он тогда работал, называлась «Мужчины без женщин». Издательство «Скрибнерс» напечатало ее следующей осенью. Хью Уолполл, обсуждая один из коротких рассказов в этой книге под названием «Убийцы», сказал:

– В Англии нет такого мастера коротких рассказов, как автор рассказа «Убийцы», но его нет и в Америке.

Глава 5

В представлении людей «ки-уэстский период» для Эрнеста начался с образа загорелого гиганта, борющегося с огромной рыбой, затем отправляющегося на берег в самый грубый, самый хулиганский бар праздновать улов, возможно останавливаясь где-нибудь, чтобы черкануть письмо в «Эсквайр», используя слова, злобно срывающиеся с уголка рта. Такого на деле никогда не было. И контраст между такой картиной и фактическим положением вещей был поразительным.