Эрнестина Вольф. Убийство на мистических кругах

Пройдя через небольшой коридор и несколько дверей, мадам и вправду попала в кухню. Здесь обнаружилась уже знакомая кухарка и Ханна. Обе дамы сидели за огромного размера дубовым столом и попивали травяной чай. Удивительно, насколько они обе не вписывались в интерьер. Здесь был старый паркет, красивый потолок искусно отделанный красным деревом и встроенный старинный буфет, занимавший целую стену. Вот он-то более всего понравился Эрнестине Вольф. Предмет мебели визуально разделялся на две части — на нижнюю, соединенную длинной полкой от одной боковой стены до другой, и верхнюю, которая состояла из двух подвешенных шкафчиков, игравших роль как будто бы двух сторожевых башен в замке. Дверцы башенок были резными и со стеклянными вставками, на нижних красовались кованные украшения. Безусловно, подобному интерьеру было не сравнится со стилем фламандского барокко, которое так любил самый именитый краснодеревщик Людовика XIV. Но и у этих работ руки неизвестного мастера было свое очарование.

— Завтрак еще не готов, — заявила кухарка, бывшая вчера еще такой любезной, а теперь скривившая свое круглое лицо лишь от одного вида богатой гостьи.

— Меня не интересует завтрак, — махнула на нее рукой Вольф и тут же ткнула пальчиком в рыжее облако, остановившееся у ее ног. — Дамы, подскажите, как я могу выбраться на улицу. Полицейские не выпускают, но я боюсь, что у меня не получится объяснить собаке, почему она должна терпеть эти неудобства.

Ханна откусила румяный пирожок размером с ладонь Алены:

— Какие неудобства? Вашей собаке неудобно?

Француженка даже бровью не повела, понизила голос:

— Она хочет в туалет. Боюсь, если я не выведу ее в ближайшее время — быть беде прямо на этом полу!

Обе женщины воззрились на собачонку. Спустя целую минуту в глазах одной из них мелькнуло просветление:

— А… нет! Не надо нам этого. Там, — она махнула в сторону, — там есть черный ход. Туда идите, полиции там нет.

Парижанка расплылась в милейшей улыбке:

— Мы вам очень благодарны, дамы! Приятного аппетита!

Как всегда, без особых усилий получив желаемое Вольф ретировалась. Еще минута, и мадам вышла на улицу.

— Ну и полиция, Кикки! Ты подумай. Сторожат они, запреты ставят.

Она остановилась и огляделась по сторонам, необходимо было сориентироваться, в какую сторону теперь идти. Накануне они с полковником отправились сразу на мистические круги, но ферма совершенно точно должна была находиться в другой стороне, подальше от шумной толпы туристов, ежедневно целыми автобусами прибывающих сюда отдохнуть. Полиции тоже не было нигде видно.

— Единственное, что остается, Кикки, — произнесла мадам, — это идти по запаху. Что ж…

Мадам повела носом, принюхалась. Рыжий шпиц внимательно наблюдал за хозяйкой, но определять направление при помощи обоняния даже не подумал.

— Туда! — через несколько мгновений скомандовала леди и поспешила на шпильках по гравийной дорожке, которая вела на другую сторону усадьбы. Они миновали симпатичный сад, где росли вишни и розы двух цветов — красного и белого. Прошли мимо нескольких запертых на ключ деревянных строений, пока, наконец, не увидели впереди огромный сарай, откуда и доносился явственный запах навоза, так лихо подсказавший парижанке нужное направление.

Однако, не успела она добежать до этого самого здания, как вдруг совершенно внезапно прямо над имением Биненшток прогремел первый в тот день раскат грома. И сразу же за ним, как будто бы проклятие самих небес, непроглядной стеной хлынул ливень. Эрнестина Вольф влетела в первые же открытые двери уже промокшая до нитки. Ее седые волосы, еще недавно уложенные прядь к пряди, теперь свисали на ее голове как мокрые пакли. Да и рыжая собачонка, некогда бывшая пушистым облаком, а теперь ставшая такой же мокрой тряпочкой перепрыгнула через порог в тот самый момент, как за их спинами сверкнула яркая молния.

— Доброе утро, господа! — смело тряхнув головой, с которой полетела стая брызг во все стороны, с достоинством поздоровалась француженка с присутствующим.

Стоило ли удивляться, что из всех помещений в бесконечном сарае, в котором находилось и хранилище сена, и корма, и стойло для животины, Вольф с собачкой с первого раза попали в нужное. Здесь, где возле стен в несколько ярусов были составлены хлопковые стокилограммовые мешки, прямо посередине, на бетонном полу лежала Анна. В сером платье, в котором она накануне была на импровизированных на скорую руку поминках, девушка лежала в неестественной позе, а ее светловолосая голова покоилась в луже темно-бордовой крови. Глаза убиенной были широко распахнуты, на лице застыла гримаса боли. Возле трупа присел мужчина средних лет в теплом пиджаке, наброшенном прямо на майку по современной моде. Этот человек осматривал труп. В сантиметре от него фотограф щелкал фотокамерой, напротив же стояла женщина, по виду она и была той самой Скуг. Об этом Эрнестине подсказала неопрятно связанная безрукавка женщины, которая безуспешно пыталась скрыть столь же неопрятную ее фигуру.