Эрнесто Че Гевара

Конечно, в такой линии поведения был своего рода риск и для правящих кругов США, и для Баррьентоса.

Ведь Че мог набрать такую силу, что потом никакая интервенция не смогла бы с ним покончить. Ну что ж, если бы такая опасность возникла, то можно было бы тогда изменить принятый курс.

А пока что следовало сохранять хладнокровие, для паники еще оснований не было, ведь у Че было всего несколько десятков человек, правда, больше, чем у Фиделя десять лет тому назад, но ведь история могла на этот раз не повториться, как она не повторилась в Гватемале, Колумбии, Венесуэле, Перу, где местные власти без прямого участия американской армии все-таки справлялись с партизанской опасностью.

Арест в апреле Дебрэ, Бустоса и Роса только подтвердил, что Че располагал весьма ограниченными средствами, и еще более убедил вершителей судеб Боливии и их покровителей в Вашингтоне в необходимости меньше разглагольствовать о Че. К тому же продажная печать, плясавшая под американскую дудку, столько раз писала о смерти Че, о том, что его убили на Кубе, в Перу, Конго, даже в Советском Союзе, сам Баррьентос говорил, что не верит в привидения. Воскрешать Че да еще во главе отряда или, может быть, армии партизан было не просто трудно, но страшно.

Но если на Че было наложено табу, то о Дебрэ не только можно было, но и следовало кричать во всеуслышание. На бесптичье и рыба соловей. Таким «соловьем-разбойником » суждено было стать на некоторое время тому, кто не без самомнения именовал себя Дантоном.

С его арестом 20 апреля боливийские власти обрели необходимого им «злодея». Ему даже была сшита специальная полосатая роба каторжника с огромным номером «001» на спине, что должно было означать «враг № 1».

Это не Че, а француз, точнее – «франко-кубинец» Дебрэ, если верить пропаганде боливийского правительства, был интеллектуальным вдохновителем партизанских действий, «убийцей» боливийских солдат, это его казни требовали «простые люди» (полицейские агенты в штатском), осаждавшие офицерский клуб в Камири, где был заключен Дебрэ. Правда, в Боливии смертная казнь была отменена, но Баррьентос обратился в послушный ему парламент с требованием восстановить ее вновь и надеялся задним числом применить ее к своему узнику. Генерал – президент Боливии, конечно, мог приказать прикончить Дебрэ «при попытке к бегству». Но за жизнь Дебрэ заступился Де Голль, и Баррьентос был вынужден считаться с пожеланием президента Франции. Он помнил, что случилось, когда в прошлом столетии один из его предшественников, президент Мельгарехо, рассердившись на английского посла, выслал его на осле из Ла-Паса в Буэнес-Айрес: королева Виктория в отместку приказала из всех карт вычеркнуть имя Боливии. Баррьентос не хотел ссориться с генералом Де Голлем и рассчитывал «цивилизованно», «законно» лишить Дебрэ жизни.

Такими, по крайней мере, были планы Баррьентоса и его вашингтонских покровителей по отношению к Дебрэ, против которого тем временем лихорадочно готовился показательный процесс. А так как Дебрэ проявлял «несговорчивость», то было решено посадить вместе с ним на скамью подсудимых и сверхсговорчивого Бустоса, который не только рассказал абсолютно все, что знал о Че и Ньянкауасу, но даже нарисовал, и неплохо для художника-любителя, портреты всех, кого он видел и с кем общался в партизанском лагере. А вместе с Бустосом на скамью подсудимых были посажены полицейские шпики – Рекабадо и Баррера, Чоке и Сиро Альгараньяс, которым было приказано разыгрывать из себя «раскаявшихся» партизан. В числе обвиняемых фигурировал и Хорхе Васкес Мачикадо Вианья, тот самый Биготес, который чуть не упал в обморок, когда впервые узнал Че, но на процессе он не присутствовал – «по болезни», а в действительности потому, что его уже не было в живых. Он погиб, не выдержав полицейских пыток. Но правительство «стеснялось » признаться в этом, и во время процесса прокурор неоднократно обещал представить его суду и, естественно, не выполнил своего обещания, ибо боливийские охранники могли лишить жизни неугодного им человека, но воскресить его было не в их силах. Они были вынуждены заявить о его «бегстве», что дало им возможность приговорить умершего «заочно» к тюремному заключению.

Но подготовка процесса над Дебрэ, которая длилась около пяти месяцев, и сам процесс сами по себе еще не могли покончить с Че. Его лично и его отряд нужно было ликвидировать в физическом смысле, а добиться именно этого Баррьентос оказался неспособным.

Все бои с партизанами, вплоть до августовской расправы при переправе Иесо, где погиб отряд Хоакина, боливийская армия проигрывала. Создавалось впечатление, что партизаны действительно непобедимы и имеют немалые шансы добиться своего, по крайней мере, вызвать падение правительства Баррьентоса, чего желали не только партизаны, но и многие политические противники генерала - президента.