Эрнесто Че Гевара

В Перу мы воочию познакомились с жизнью и бытом индейцев кечуа и аймара, прозябавших в беспросветной нужде, забитых, эксплуатируемых помещиками и властями, отравленных кокой,[8] которую они потребляют, чтобы заглушить голод. Нас интересовали следы древней цивилизации инков. В Куско, куда мы добрались не без приключений, Эрнесто часами просиживал в местной библиотеке, зачитываясь книгами о древней империи инков. Несколько дней мы провели среди живописных развалин Мачу-Пикчу, грандиозные размеры которых так поразили Эрнесто, что он вознамерился посвятить себя изучению прошлого инков. Я даже стал звать его в шутку археологом.

Че с упоением декламировал вдохновенные строки Пабло Неруды, посвященные священному городу инков:

И я взошел по лестнице земли,
меж костяками гибнущих лесов
к тебе, непостижимый Мачу-Пикчу,
заоблачный, на каменных ступенях,
последний город тех, кто суть земную
не скрыл в своих дремотных одеяньях.
II там, как две слепящих параллели,
мерцают молния и человек.
Ты — колыбель среди ночного вихря,
праматерь камня, кондора корона,
сияющий коралл зари вселенской,
мотыга, погребенная в песке.[9]

Я рассказываю Миалю, что в прошлом году Перу посетил писатель С. С. Смирнов, на которого Мачу-Пикчу тоже произвел неизгладимое впечатление. И я читаю моему собеседнику переведенное на испанский язык описание этого «перуанского чуда» из очерков С. С. Смирнова о Перу:

— «В мире есть немало удивительных руин — памятников труда и искусства наших давних предков. Где-нибудь в Гималаях, на Памире или в тех же Кордильерах можно отыскать горные пейзажи не меньшей красоты и первозданной дикости. Но именно сочетание рукотворного и суровой величавой природы делает Мачу-Пикчу единственным, неповторимым местом на нашей планете. С каким-то странным и неожиданным для себя чувством внезапного открытия вы постигаете, что и город, и гигантская лестница сделаны людьми, такими же, как вы сами, безмерно маленькими рядом с исполинскими горами и бездонными пропастями и все же победившими их. Будто невидимая, но неразрывно прочная нить вдруг протягивается от этих каменных коробок инкских жилищ и храмов, от ступеней ведущей к небу лестницы к вам, нынешнему поколению людей, летающему высоко над землей в реактивных самолетах, вырвавшемуся в космос, ступившему на почву Луны, проникшему в недра атомного ядра. Нить, тянущаяся через века и уводящая куда-то во временные дали будущего. И восторженная гордость за сына земли, за человечество, за свою принадлежность к нему вспыхивает в вашей душе мгновением истинного счастья. Уже за это чувство, за эту счастливую гордость самопознания и самоутверждения люди наших дней должны быть благодарны потерянному и возвращенному им городу инков, перуанскому чуду — Мачу-Пикчу».

Миаль внимательно слушает меня.

— Впечатления советского писателя весьма созвучны тем, которые испытывали и мы, встретившись с Мачу-Пикчу. Этот мертвый город нам казался полным жизни. Само его существование вселяло в нас веру в светлое будущее наших народов. Потомки строителей Мачу-Пикчу рано или поздно сбросят с себя оковы векового рабства. Мы были в этом убеждены и фантазировали, как индейские армии под водительством нового Тупак-Амару,[10] конечно, при нашем самом деятельном участии, пробудят, наконец, древнее Перу к счастливой и свободной жизни…

Из Мачу-Пикчу мы направились далеко в горы, в селение Уамбо, с заездом в лепрозорий, основанный ученым-подвижником доктором Уго Песче, членом Коммунистической партии Перу. Он принял нас очень тепло, ознакомил со своими методами лечения и снабдил рекомендательным письмом в другой крупный центр по лечению проказы, близ города Сан-Пабло, в перуанской провинции Лорето.

Добраться до Сан-Пабло было не так-то просто. В селении Пукальпа, что на реке Укаяли, мы устроились на судно, которое довезло нас до Икитоса — порта, расположенного на берегах Амазонки. В этом районе в шестидесятых годах начал свою деятельность один из первых перуанских партизанских отрядов. В Икитосе мы были вынуждены задержаться на некоторое время, так как Эрнесто, по-видимому, под воздействием сильной влажности и рыбной пищи совсем расклеился: астма его буквально душила, и он был вынужден слечь на «отдых» в местный лазарет. Но железная воля позволила Эрнесто преодолеть не только приступ этой болезни, но и тысячи других препятствий на нашем пути.