Эрнесто Че Геваро

Самое тяжелое ранение, с которым мне в тот день пришлось иметь дело как врачу отряда, было у товарища Сильероса. Пуля разбила ему плечо, пробила легкие и застряла в позвоночнике. Состояние больного было крайне тяжелым. Я дал ему успокаивающие средства и перевязал грудь. Это было единственное, чем я мог ему помочь. Двух тяжело раненных товарищей — Леаля и Сильероса — было решено оставить на попечение врача вражеского гарнизона. Я попрощался с ними, стараясь не выдавать свою тревогу за них. Они заявили, что предпочитают умереть среди своих, что будут сражаться до последнего дыхания. Но выхода не было. Их пришлось оставить в казарме вместе с ранеными батистовцами, которым мы тоже оказали первую помощь.

Нагрузив один из грузовиков снаряжением и медикаментами, мы отправились в горы. Быстро добрались до наших баз, оказали помощь раненым и похоронили погибших у поворота дороги».

Взвод Крессенсио не участвовал в штурме, он охранял дорогу на Чивирико. Там бойцы взвода поймали нескольких батистовских солдат, пытавшихся спастись бегством.

Когда подвели итоги боя, оказалось, что повстанцы потеряли убитыми и ранеными 15 человек, а противник — 19 человек ранеными и 14 убитыми.

Для повстанцев бой за Уверо явился переломным моментом. После него окреп боевой дух отряда, еще сильнее стала вера в победу. Победа при Уверо определила судьбу мелких гарнизонов противника, расположенных у подножия Сьерра-Маэстры. В короткое время эти гарнизоны были уничтожены.

Среди отличившихся в бою при Уверо был повстанец Хуан-Виталио Акунья Нуньес (друзья звали его Вило), который впоследствии под псевдонимом Хоакина будет сражаться с Че в горах Боливии и погибнет там.

Бой при Уверо еще раз показал, что этот аргентинец-астматик обладал природными качествами, бойца: смелостью, хладнокровием, молниеносной сообразительностью. Недаром «профессор» партизанских наук Байо считал его своим лучшим учеником. Но то было в теории, а теперь это подтвердила практика.

Однако бой для Че не был самоцелью. Каликсто Моралес так характеризует Че-бойца: «Для него бой был всего-навсего частью работы. После того как смолкнут выстрелы, даже в случае победного исхода боя, нужно продолжать работу. Нужно подсчитать потери, составить военную сводку и список трофеев. Только это. Никаких митингов. Никаких торжеств. Лишь иногда, спустя несколько дней, мы собирались вечерами, чтобы потолковать о бое. Даже и эту беседу он использовал для того, чтобы указать на ошибки, отметить, что было сделано плохо, подвергнуть детальному анализу прошедшие событии».

Как ни стремился Че стать только бойцом и забросить свои обязанности врачевателя, это ему не удавалось сделать: лечить бойцов все равно ему приходилось. Делал это он основательно, насколько, разумеется, позволяли обстоятельства и условия партизанской жизни.

О талантах Че-«зубодера» в горах Сьерра-Маэстры ходили легенды. Однажды в отряд, в котором он находился, были доставлены зубоврачебные инструменты. Как только бойцы устроили привал, Че с энтузиазмом принялся искать, кому бы удалить зуб, причем операцию эту он собирался делать впервые в жизни. Смельчаки нашлись, хотя и горько жалели потом, что доверились Че.

«Мало того, что у меня не было опыта, — вспоминал потом импровизированный дантист, — не хватало и обезболивающих средств. Так что приходилось налегать на „психологическую анестезию“, и я поносил своих пациентов на чем свет стоит, если они неумеренно жаловались, пока я копался у них во рту».

Че лечил не только партизан, но и крестьян: молодых женщин, которых тяжкий труд раньше времени превратил в старух, детей, больных рахитом. Гуахиро болели авитаминозом, желудочными расстройствами, туберкулезом. Никто из них никогда не видел врача в глаза. Но облегчить тяжелую долю этих горцев, обездоленных, больных, живущих во власти предрассудков, могли не столько лекарства и врачебная помощь, сколько коренные социальные изменения, аграрная реформа в частности.

Че был убежден в этом и старался заразить этой убежденностью других повстанцев…

ПАРТИЗАНСКИЕ БУДНИ

Самый лучший вид слова — это дело.

Хосе Марти

Нанеся поражение батистовцам при Уверо, повстанцы доказали, что регулярная армия вовсе не непобедима, как громко заверяли сторонника батистовского режима.

И хотя на следующий день после Уверо армейское командование сообщило, что уничтожены или взяты в плен все повстанцы, высадившиеся с «Коринтии», Батиста все же был вынужден приспустить флаги над военным лагерем «Колумбия» в знак траура по погибшим каскитос. Разъяренный диктатор приказал принудительно эвакуировать крестьян со склонов Сьерра-Маэстры, надеясь таким образом лишить повстанцев поддержки местного населения. Но гуахиро сопротивлялись эвакуации, многие из них вступали в отряды повстанцев или оказывали им разнообразную помощь. Обеспечивали провиантом, вели наблюдение за действиями противника, служили проводниками.