Эромант. Система Соблазнения

Вы открыли привычку Ирмы фон Винтер

Нулевая этика — ученая не гнушается самыми жестокими и бесчеловечными опытами ради достижения результата.

Бонус к очкам отношений: +10

— Какой неожиданно свежий подход к науке. А тебя самого случаем не изгнали из страны? Слишком смелые взгляды, от которых старые furze исходят на die scheisse в своих академиях.

— Я молод, у меня вся жизнь впереди. Вот и хочу прожить ее без поучений и понуканий от тех, кому скоро в могилу. В моей среде их называют не иначе, чем научные инквизиторы. Точно такие же как и те, кто заставили Галилея отречься от учения. Которое, между прочим, на столетия опередило свое время. Так же, как и ваш подход.

Очки отношений: +90

Уровень отношений повышен до Симпатии

— Господа, — немка обратилась к ковбоям. — Покиньте, пожалуйста, лабораторию. Ваша помощь больше не требуется. Леди Айлейн — жду вас завтра в это же время. На сегодня вы свободны.

— Но как же допрос? — удивилась эльфийка. — Вам не нужен лекарь?

— Господин Любимов весьма охотно идет на контакт. Думаю, мне удастся убедить его сотрудничать иными методами.

Глава 11

Ирма выглянула в коридор, убедилась, что все ушли, и надежно заперла дверь. Взяла блокнот, перьевую ручку, нацепила на нос очки в круглой оправе и подошла к кушетке.

— Теперь вернемся к тому, с чего начали. Напомни, будь добр, в чем суть твоей силы?

— Я умею копировать заклинания.

— Просто копировать — или похищать?

— Только копировать.

— То есть, это своего рода быстрое заучивание? Как будто запомнил целую оперу Вагнера, лишь раз ее услышав?

— Вроде того. А если точнее — коснувшись той, кто знает ее наизусть.

Фон Винтер сделала пометку, скрипя пером так, что едва не прорезала бумагу насквозь. И почему ее это так взволновало? Мало ли кто как постигает магию…

— Каким образом происходит «касание»?

— Путем совокупления.

Женщина опустила блокнот и нахмурилась:

— Мне взять росток и посадить в твой грязный shwanz?

— Я не шучу, — сказал предельно уверенно, потому что не врал. — Эта техника называется обратное наследование. Заклинание изучается после успешного оплодотворения.

— Sehr eigenartig, — она поправила соскользнувшие по влажной переносице очки и потерла подбородок. — Никогда не слышала ни о чем подобном. То есть, тебе достаточно излить семя в любую колдунью, чтобы украсть ее стихию?

— Не совсем. Объект должен испытывать ко мне сугубо положительные чувства. И сама хотеть со мной возлечь — в том числе, с учетом возможного потомства. И копируется не вся ветвь целиком, а лишь основное умение. Шаманка, которую убили люди полковника, мастерски владела молнией. Ее я и получил.

— Хм… То есть выходит, что орка испытывала к тебе сугубо позитивные чувства? Более того, хотела от тебя ребенка?

— Даже двух.

— Не понимаю, — карие брови изогнулись домиком. — Орки ненавидят людей и хотят от них скальпы и сердца, а не детей.

— Она думала, что ее дети унаследуют мой особый дар, — не стал раскрывать наши истинные чувства, чтобы не спалить главный козырь эромантии. — Видела в нем большие перспективы — вплоть до возрождения орды.

— Тупое животное, — Ирма усмехнулась и с пущим любопытством взялась за ручку. — А это вообще возможно? Передача твоего дара.

— Наверное. У других колдунов вроде так все и бывает?

— Обычно по наследству передается доминантный ген. И чаще всего он идет от отца. Но тут есть один нюанс. Судя по всему, твоя магия — это редчайшая мутация, возникшая в ходе революционного изменения в стихии Тьмы. У тебя отец — темный?

— Темнее некуда, — я вздрогнул, вспомнив эту усатую мразь.

— Тогда твою особенность вполне можно объяснить наукой. Теория выглядит весьма стройной, но ей нужно больше доказательств. Я возьму твое семя на анализ и скажу точнее.

— Вы… что?

— Возьму семя, — Ирма сполоснула руки в тазу, поправила перчатки и достала с полки две баночки — пустую и с маслянистой массой. — Ты никогда не был у врача? Впрочем, зачем тебе к урологу — в твоем-то возрасте. Ну ничего — ради науки придется потерпеть.

У меня аж в горле пересохло. Мне как-то раз приходилось сдавать спермограмму, но тогда все делал сам. Мечтал ли я тогда, что симпатичная медсетричка, принесшая стопку с галимыми недоэротическими журналами, опустится на колени перед креслом, расстегнет халатик на груди и предложит помощь, смущаясь и отводя глаза.

Мечтал, чего уж греха таить. Не скажу, что медсестры мой главный фетиш, но о чем-то подобном бывало фантазировал. Но одно дело — девчонка из больницы (опционально — строгая милфа-врач), и совсем другое — поехавшая психопатка и садистка, для которой человека расчленить — что шнапса дрябнуть.

И контакт с такой — пусть даже предельно отстраненный и ни к чему не обязывающий — вызывал скорее оторопь, нежели возбуждение. А вот фон Винтер, судя по сальному взору и блеску на губах, видела в предстоящим нечто большее, чем рядовую медицинскую процедуру.