Эрон

Это был знакомый русский парфюмер К. Они познакомились в Париже, на презентации женских духов «Solei noir», где К. удалось заинтересовать Блота одним оригинальным запахом, который при небольшой оркестровке мог бы сделать серьезную сенсацию на рынке туалетной воды для мужчин. Пожалуй, с его помощью можно было б покончить с господством немного сладкого и необычайно свежего запаха «Eau de Savage». Блот сразу предложил за аромат весьма крупную сумму, но рвач К., прекрасно зная, во что обходится выпуск новой марки запаха, — около 100 миллионов франков — предложил ему купить разом всю коллекцию. Его дед был замечательным химиком начала века в России, где создал для петербургской парфюмерной фирмы несколько выдающихся одеколонов, в их числе легендарный «Царский вереск». Отец К. работал учеником у француза Мишеля Брокара, который после национализации фабрики «Брокар и К°» возглавил новую советскую парфюмерию… Так вот, К. предлагал Блоту не только коллекцию оригиналов отца, но и — главное — рецептуру химика-деда. Сумму запросил баснословную. Но Блот согласился без малейших колебаний — аромат стоит того. Разумеется, сделка была форменным преступлением со стороны К., и тот сильно нервничал. Договорились, что К. привезет искомое в Париж через два-три месяца. И надо же — жулика разбивает инфаркт. Потом полгода он проводит в больнице, а когда, наконец, возвращается домой, ни о каких полетах и поездках не может быть и речи. Строжайший режим. По телефону К. намекал на скорую смерть. Надо было ехать в Москву.

Любой запах продумывается парфюмером с не меньшей тщательностью, чем преднамеренное убийство. Блота всегда тянуло к преступлению и вот оно!.. нервными руками К. достает из дешевого портфеля нечто вроде старинной театральной сумочки на застежках; мясистые уши К. протерты розовой туалетной водой — запах слишком небрежен. В сумочке, в отдельных кармашках пять старинного вида флаконов из хрусталя. Кое-где заветная жидкость прикрывает только самое донышко. Извинившись, Блот ушел с сумочкой химика в спальную комнату — он никогда не дегустировал при свидетелях. Это слишком интимное дело.

Парфюмер был возбужден почти что сексуально, до тяжести в паху. Он чувствовал, что глаза его резко блестят. Закрыв веки, он осторожно обнюхал одну за другой пять пробочек хрусталя: монотонные ароматы «Царского вереска» безнадежно устарели. Запах «Пальмиры» был явно композитным, но он также показался парфюмеру банальным, но, но ум Блота был выше собственных вкусов — сам он терпеть не мог больше трети самых удачных запахов — и, вращая у носа холодную пробочку, подумал, что «Пальмира», пожалуй, потянет как основа недорогой туалетной воды для молодежи в стиле «Esprit de parfum». А вот пятый аромат — тот самый! — оказался еще богаче, чем Блот мог предполагать. Прочитав рецептуру и убедившись в ее подлинности еще раз, Марсель некоторое время отогревал флакон в руках — видимо, К. пожадничал на такси и портфель с флаконами долгое время был на холоде… Наконец притертая пробочка с тихим писком выдергивается из тесного хрусталя. Блот закрывает глаза… это был сложный многослойный запах, который открывался не сразу, а постепенно, он играл с обонянием в прятки, пока наконец не заволакивал душу родом холодноватого ароматного мерцания исключительной красоты и насыщенности. Это подлинное амбре. Какая удача!

Когда Блот вернулся к гостю, жабоподобное лицо К. было почти потным от переживаний; такого запросто мог хватить новый удар. Парфюмер молча вручил кейс с деньгами и был благодарен К., что тот не стал пересчитывать внушительную сумму наличных — так он просил, — а, торопливо попрощавшись, трусливо вышел из номера. Он был почти что мертвец.

Закрыв русское сокровище в личный бронированный английский кейс с наборным замком, парфюмер спустился в ресторан «Континенталь»: надо было отметить удачу осторожным глотком шампанского, кроме того, он проголодался. Блот прошел в притемненный зал, который обслуживал только на ужин; пахло букетиками оранжерейных фиалок на столах.

Зал был малолюден, и парфюмер сразу заметил несколько классных проституток. Одна из них как-то заинтересовала его… это было тем более странным, что Блот уже давным-давно положил себе за правило: не спать с проститутками. А свои правила он умел уважать стоически.