ЭРОС и БЮРОКРАТИЯ

Представляя собой удовольствие через страдание, садомазохизм при помощи многообразных по форме игр уводит человека от возможности получать наслаждение через радость, оставляя только боль и унижение. Однако подобная (позитивная) форма эмоционально-половой жизни почти невозможна для индивида занятого в бюрократической системе, в силу ее довлеющей над ним природы. И даже если позитивный, ориентированный на радость и счастье человек приходит в бюрократическую систему, она рано или поздно ломает его - переделывает под себя, изменяя всю половую жизнь индивида, или заставляет скрывать свое сексуальное Я.

«Раб и госпожа», «господин и рабыня» - самая популярная игровая форма садомазохистской сексуальной практики. Различаясь по сюжетному построению и образному наполнению, они всегда выступают искаженным отражением социальной жизни личности. Являются переносом из нее страданий в сексуальную сферу.

Садомазохизм, набирающий сегодня популярность у бюрократии, возможен только для человека с ценностями присущими эксплуататорскому обществу, у индивида готового вопреки собственной потребности подчиняться иерархии - заполнять свою жизнь бессмысленным, неинтересным делом. По существу такие ориентиры калечат внутренний мир личности, противопоставляя ее творческому движению общества, его эмоциональному и культурному освобождению. Люди не ориентированные на обладание, на иерархический рост, постепенно избавляются от заложенных в них системой буржуазных отношений установок и утрачивают садомазохизм в своей психической природе. В их сексуальной жизни унижение и боль перестают существовать как в эмоциональном, так и физически выраженном виде. Перестают они быть и основой, благодаря которой все еще существует буржуазный брак.

[ 4.3. ] Гомосексуализм

Практически все сексуальные отклонения носят общественный характер. Лишь очень незначительная их часть связанна с гормональными нарушениями. Гомосексуализм, опережая садомазохизм и педофилию, является в наше время самым распространенным сексуальным отклонением не только во всем обществе, но и среди российских чиновников. Однако в их среде он имеет некоторые особенности, прежде всего: явно патриархальные схемы отношений, заметный фетишизм и садомазохистский оттенок.

Де Сад, утверждал: «Жизнь дана нам для удовольствия». В представлениях аристократии той эпохи человеку стоило стремиться к радости, любви и забвению в счастье. «После нас хоть потоп»,- говорил король Франции Людовик XV. Далекие от действительности, не знающие тягот голода и непосильного труда французские аристократы проводили время в праздности, что накануне Великой французской революции лишь предвещало их скорый конец. Совсем по-другому чувствует приближение своей гибели русская бюрократия, сама по себе не являющаяся экономически господствующим классом, но выступающая его политическим орудием - механизмом общественного угнетения и подавления.

В отличие от дворян конца феодальной эпохи, русский чиновник не склонен воспринимать жизнь так словно это короткий праздник. Хотя в его буднях часто присутствует роскошь и дорогие развлечение, эмоциональное состояние бюрократии трудно оценить как позитивное. Поэтому гомосексуализм среди русских чиновников обоего пола нельзя рассматривать точно форму получения нового эротического удовольствия - его природа заметно сложнее. Происходя из ломки социальных традиций, он во многом выражает стремление человека уйти от враждебной, чуждой ему действительности. В сексе такого рода, как правило, главное не сближение с партнером, а совместное бегство от реальности за удовольствие. И в этом нет принципиальной разницы между гомосексуальным и гетеросексуальным контактом. Имея единую эмоциональную природу, все вида секса для русской бюрократии как консервативной социальной среды могут быть лишь сексом-наркотиком. Удовольствие лишенным главной оставляющей счастья - эмоциональной свободы и открытости. И то, играет в них мужскую роль мужчина или женщина, а женскую женщина или мужчина не имеет принципиального значения.

Господство патриархальной гетеросексуальной ролевой модели отношений даже в гомосексуальных связях у чиновников выражает глубину заложенного в коллективную психику бюрократии принципа социальной организации. Сохраняя его даже в искаженном виде, государственные управленцы, таким образом, стремятся изменить свою половую жизнь, не преобразуя нравственных основ. Старая общественная мораль, табу и страхи, против которых они стихийно восстают, остаются ими не тронутыми и продолжают жить, выражаясь лишь в перекошенной форме. Однако в личной жизни отдельных людей это имеет различное выражение.