Эрос и цивилизация. Одномерный человек

Некоторое высказывание, неверное в отношении действительного факта, может оказаться существенно истинным как эстетическое достижение. Оно выражает «великий отказ», являющийся первичной эстетической характеристикой. [186]

Этот Великий Отказ — протест против ненужного подавления, борьба за окончательную форму свободы — «жизнь без страха» [187]. Но эта идея могла прозвучать — не вызывая карательной реакции — только на языке искусства. В контекстах политической теории и даже философии, более близких действительности, она была безнадежно опорочена как утопия.

Списание реальных возможностей по ведомству безлюдной страны утопии как таковое является элементом идеологии принципа производительности. Однако если тезис о нерепрессивном развитии инстинктов ориентирован не на доисторическое прошлое, а на историческое настоящее и зрелую цивилизацию, то само понятие утопии теряет свой смысл. Тогда отрицание принципа производительности не противоречит прогрессу сознательной рациональности, но совпадаетс ним, оно само возможно благодаря высокой зрелости цивилизации. Развитие принципа производительности усилило расхождение между архаическим бессознательным и сознательными процессами в человеке, с одной стороны, и его действительными возможностями с другой. По нашему мнению, история человечества движется к новому повороту в преобразовании инстинктов. И так же, как во время предшествующих поворотных пунктов, приспособление архаической психической структуры к новой окружающей среде означало бы еще одну «катастрофу» — решительные изменения в самой окружающей среде. Однако если первый поворот, согласно гипотезе Фрейда, был событием геологической истории, а второй произошел на заре цивилизации, третий поворотный пункт возможен только при достижении высшей ее ступени. Действующим лицом в этом процессе уже был бы не исторический человек-животное, а сознательный, рационально мыслящий человек, овладевший природным миром как ареной для самоосуществления. Исторический фактор, содержащийся в теории инстинктов Фрейда, принес истории свои плоды, когда Ананке (Lebensnot),явившаяся, по Фрейду, рациональным основанием для репрессивного принципа реальности, была побеждена прогрессом цивилизации.

Тем не менее нельзя отказать в доле истины тому аргументу, что, несмотря на прогресс, нужда и неразвитость достаточно значительны для того, чтобы не дать осуществиться принципу «каждому по его способностям». Как материальные, так и ментальные ресурсы цивилизации все еще настолько ограничены, что, если ориентировать социальную производительность на всеобщее удовлетворение индивидуальных потребностей, общий уровень жизни значительно бы понизился. Многим пришлось бы отказаться от повседневного комфорта для того, чтобы все смогли вести человеческую жизнь. Более того, на фоне преобладающей международной структуры индустриальной цивилизации такая идея кажется смехотворной. Это не отменяет теоретической правомерности положения об устаревании принципа производительности. Вовсе не изобилие является решающим фактором для примирения принципа удовольствия и принципа реальности. Единственно релевантный вопрос заключается в том, возможно ли разумное построение такого состояния цивилизации, при котором человеческие потребности удовлетворялись таким образом и в такой степени, чтобы устранить прибавочную репрессию.