Эрос за китайской стеной

В докладе говорилось: «Нами расследовано, что монах Фосянь и другие, погрузившись в море похоти и влекомые злодейскими замыслами, с помощью хитроумного плана ловко морочили богомолок, вымаливавших себе чад, по ночам появлялись перед ними из подземелий и склоняли ко греху. Держа в грубых объятиях хрупких дев, они называли себя бодхисатвами, спустившимися с небес, или архатами, являющимися во сне, и никто не решался прогнать монахов прочь. Несчастные трепетные лепестки молодых цветов пытались стряхнуть с себя обезумевших от страсти мотыльков, но, увы, слабый аромат мягкой яшмы уносился прочь порывами буйного ветра. Белую ленту уже нельзя отстирать! Трудно передать, какой стыд довелось пережить темными ночами! Посему мы повелели певичке Ли Ваньэр красной краской вымазать монахам макушки, а Чжан Мэйцзе приказали черной тушью покрасить их темя. Нам известно из жизни, что, когда растекается алая влага, любой очертя голову бросится к этой красной водице. Когда же является цвет, подобный черному углю, монах в страсти безмерной припадает к этому черному источнику. Известно также, что попавший в обитель блаженства с удовольствием вкушает сладость плода боломи[197], в мире же смертных его уста немеют в молчании, как твердеет кусок бобового сыра… Ножи и мечи монахи затаили в кожаных сумах и вместо святого недеяния предались разбойному злодейству. Возле стены из терновника в ход пустили они оружие и обратили печаль и милосердие в жестокую смуту. В темной ночи они, блюстители буддийского закона, открыли врата узилища, а когда раздался удар колокола, одержимые яростью Цзиньгана, разорвали путы. Рыба, попав в котел и стараясь вырваться наружу, делается своенравной; тигр, очутившийся в капкане, дабы освободиться, стремится сожрать человека. За осквернение прелестных дев, растление добропорядочных жен они достойны смерти; за убийство тюремных стражей и увечья, нанесенные людям, грядет жестокое наказание. Разврат в храме и бунт в тюрьме — таково их великое преступление. А посему казнь через отсечение головы есть заслуженная ими кара! Повелеваем: монаху Фосяню — главарю преступного отродья кости раздробить! Храм Драгоценного Лотоса, прибежище злодейства и логово разврата, предать огню! Благодаря этому освободятся пленники Дицзана[198] и непорочная чистота Будды явит себя».

Постановление правителя уезда, зачитанное во всех уголках города, было встречено с ликованием. Что же до женщин, которые ходили в храм испрашивать чад, то с ними получилось по-разному. Мужья не признали рожденных ими детей за своих наследников, многие выгнали жен из дома, а младенцев предали смерти путем утопления. Некоторые женщины, не стерпев позора, приняли добровольную смерть. Нравы этих мест все же заметно улучшились. В других округах и областях в назидание людям были опубликованы указы, в коих женщинам запрещалось ходить в храмы для воскурения благовоний. К таким строгим запретам власти прибегают и поныне, причиной чего является рассказанная история. Впоследствии правитель уезда Ван Дань стал очень известным человеком и по высочайшему распоряжению получил должность столичного прокурора.

А в заключение послушайте стихи:

Коль вам от природы детей не дано, значит, вас постигла беда.
Однако нельзя из-за этого в храме блудить, не зная стыда.
Раскрытый секрет дурмана любовного запомнится вам навсегда.
Так знайте, что воды Вэйшуй и Цзиншуй[199]

не смешиваются никогда.

Перевод и примечания Д. Н. Воскресенского.

Фэн Мэнлун ДВЕ МОНАХИНИ И БЛУДОДЕЙ [200]

Женщина любая — знаем сами,
В сущности, всего лишь тюк с костями.
Но посредством нежности и пыла
Нас она всегда с ума сводила.
И герои попадались в эти
Так хитро расставленные сети.
Годы незаметно проходили,
Люди становились горстью пыли.

Эти стихи сложены в стародавние времена монахом по прозвищу «Малое дитя». Он хотел предостеречь людей от опасностей, которые идут следом за распутством и любовной страстью. Впрочем, если уже зашла об этом речь, оговоримся, что распутство и любовь — не одно и то же. Возьмите, к примеру, древнее стихотворение, которое гласит:

От одной ее улыбки
Городские рухнут стены,
А от двух погибнет царство,
Трон обрушится нетленный.
Поглядите же скорее:
Как улыбка та прелестна!
Нелегко красу такую
Дважды встретить в Поднебесной.