Эрос за китайской стеной

Очи сияют как звезды
Из-под полусмеженных ресниц.
Цвет персика, упавший на подушку,
Готов раскрыть свои лепестки.
Уста уже давно приоткрыты,
Источают они тонкий аромат.
Они готовы широко раскрыться,
Как только их коснется язычок.
Слабые стоны в минуты покоя,
Но чувства велики — беспредельны.
На нежной груди выступают
Капельки влаги любовной.
Очи широко раскрыты,
Смотрят влюбленные друг на друга.
Сердца их пылают в груди,
Словно раскаленные угли в печи.

Надо вам знать, что девица Юйсян при всей своей несравненной красоте имела один большой недостаток — ей не хватало любовных чувств, что, понятно, никак не устраивало любвеобильного супруга. Сей изъян возник у нее оттого, что родители держали девушку в большой строгости, поминутно читая ей суровые наставления. Как говорится в подобных случаях: «Ее ухо не слышало развратных звуков, а ее очи не замечали дурные цвета». Читала она только серьезные книги, вроде «Повествования о женщинах-героинях»[302] или «Канона о дочерней почтительности»[303]. Одним словом, почти все, о чем говорила эта молодая девица, нисколько не совпадало с повадками и намерениями молодого мужа. Всем своим поведением она поразительно походила на своего родителя Тефэя. Молодой супруг прозвал ее в шутку «Праведницей». Сказав это, он добавил еще что-то не вполне приличное, отчего чело молодой жены сразу же зарделось, и она отошла от мужа в крайнем смущении.

Вэйян не прочь был заняться любовными утехами даже днем, ибо вид сокрытых прелестей супруги разжигал его сластолюбие. Он приставал к ней, требуя, чтобы она сняла одежды, но женщина тотчас поднимала крик, будто над ней собирались учинить насилие. Пришлось Вэйяну отказаться от дневных домоганий и ограничить себя лишь ночными утехами, что он, заметим, принял с некоторой неохотой. В супружеской жизни молодая жена предпочитала путь Золотой середины[304], то есть давно проторенный, упорно отвергая все новые и тем более неожиданные тропинки. На просьбу мужа «добыть огонь за рекой» она заявляла, что поворачиваться к мужу спиной ей-де неприлично. Когда он заводил разговор об «увлажнении влагой горящей свечи», она ему говорила, что супругу, мол, так будет не слишком удобно. Если Вэйян предлагал ей закинуть ножку повыше к плечам, она уверяла, что это требует от нее больших усилий. Когда приходила минута блаженства, Юйсян никогда не стонала от счастья, как обычно это делают другие женщины («Ох, смерть моя наступила!»), этим самым помогая мужу в ратном деле и укрепляя силы его духа. Юйсян не издавала ни единого звука, будто была немая. Видя, что ее ничем не проймешь, молодой муж весьма огорчился и даже впал в отчаяние. «Придется добыть кое-какое средство! — подумал он. — Только так ее можно будет пронять! Завтра же отправлюсь в книжную лавку и куплю альбом с картинками «весеннего дворца». Люди утверждают, что эти рисунки принадлежат кисти самого Чжао Цзыана[305]. В альбоме всего тридцать шесть картин, и каждая сопровождается танским стихом[306] на «весеннюю тему». Покажу все эти рисунки Юйсян, впрочем, лучше мы полистаем альбом вместе. Из этих картин она сразу поймет, что искусство любви придумал вовсе не я, оно существовало еще в давние времена, подтверждением чего является сие сочинение». В лавке, однако, оказался совсем другой альбом — с рисунками Чэн Вэньмо.

Нисколько не догадываясь о содержании альбома, Юйсян открыла первую страницу. На ней она увидела четыре крупных иероглифа: «Отблески ханьского дворца». Женщина подумала: «Во дворцах эпохи Хань[307] жило немало чистых и мудрых дев-наложниц ханьского государя. Как видно, в альбоме помещены их портреты. Любопытно, как выглядели эти девы?» Она перевернула страницу. Что это? На картинке были нарисованы мужчина и женщина. Совершенно нагие, они возлежали на искусственной горке и занимались любовью. Лицо Юйсян запылало ярким румянцем. «Откуда попала сюда эта мерзкая книжка? Она оскверняет чистоту женских покоев! Она несет беду!» Молодая женщина позвала служанку и приказала немедля сжечь альбом.

— Что ты делаешь! Это очень старая и ценная вещь! — воскликнул Вэйян. — Знаешь, сколько стоит этот альбом? Целую сотню лянов![308] Я взял его на время у одного приятеля, решил сам посмотреть его, полистать. Если ты его сожжешь, нам придется уплатить ему огромную сумму серебром! Ты способна пойти на подобную жертву? Если нет, тогда лучше положи книжку на место. Пусть полежит у нас день-другой, потом я верну ее хозяину.

— Не понимаю, как можно просматривать все эти непристойности?! воскликнула жена.