Эротические страницы из жизни Фролова

Они, конечно, не знали, что от нее можно тронуться, когда она лежит в таком положении. Потерять не только голову, а все свое существо, вместе со всем своим прошлым, настоящим и будущим. Они ожидали увидеть то, что видят в своих женщинах. К чему они привыкли. К чему привык акушер-гинеколог Валя.

А она из совсем другой породы. Это отпечаталось на их восторженных и ничего не понимающих лицах. И передалось на лица их женщин.

Виктор хорошо представлял себе, что творилось сейчас в жеребиных телах. Он сам не раз все это испытывал. Будто стоишь на самом краешке пропасти и смотришь в ее глубину. Нет, не пропасти, - глубокого и необъятного оврага, с края которого так же захватывает дух, но не так страшно, а хочется катиться и катиться по влажной от горячей росы траве…

А Ирка чувствовала их закоченелые взгляды. И будто задышала огнем из расщелины прямо в их глаза. Смотрите, сходите с ума, берите меня, жеребцы, пока я перед вами голая, пока я согласна, пока муж согласен, пока я даю вам свою девочку, заходите, пока я не передумала и не спрятала ее от вас. И стала зазывать в себя разошедшимися в стороны губами, открывшими розовую мякоть и маленькое отверстие в самом низу расщелины, обещающее сжать в своих объятиях.

Он чувствовал, как хочется им сейчас каждому прикоснуться к ней губами. Он хорошо знает это жуткое, почти мистическое влечение.

Но они интеллигенты. Они дрожат, но сдерживаются. Они заранее решили как-то иначе. И не будут отступать от своего графика.

Или они просто совсем другие. Из другой породы.

Миша переместился к ней за голову, стал на колени и обхватил ладонями ее груди. А она при этом отвернула далеко в сторону лицо, видимо желая спрятать его от мужа. Чтобы он не видел ее сладких мук. Или еще зачем-нибудь. Славик и Валя стали у ее бедер, придерживая и поглаживая их, от коленок до самых губ. А Жан подвел свой впервые так крепко напрягшийся отросток к ее преддверию и нажал, расположившись так, чтобы всем было видно. Иркино отверстие только совсем немного кокетливо как бы посопротивлялось и затем впустило его, упруго обхватив успевшими увлажниться губами. И он застыл, не двигаясь, пока она его обминала и подсасывала влагалищем. И все увидели необычные движения стенки ее живота, - так она делает, когда сосет.

Хорошо хоть не сплюнул. Виктор вдруг ясно осознал, что если бы тот это сделал, он бы не выдержал, развернул бы его красивое рыло на сто восемьдесят градусов и плюнул бы в его мертвые глаза.

- Ну, ну, Витенька, сиди, сиди, они ничего плохого ей не сделают, ты же видишь, ей нравится, правда, они хорошие, они знают, что нужно настоящей женщине… - защебетала на ухо Флора, еще крепче прижимаясь к его телу.

- Не бойся, ей сейчас будет жутко приятно, вот увидишь, - зашептала и Лерка. - У четверых больше возможностей, чем у одного, вот увидишь сейчас, увидишь, как она забалдеет от них…

- Знаешь, как женщине приятно, когда держат так за ноги несколько сильных рук… - продолжала шептать Флора. - И когда один за другим по очереди…

Они, по-видимому, договорились сначала только попробовать. Отдолбив с полминуты, Жан уступил свое место Славику, а сам занял его место. За Славиком через минуту встал Валентин, и у него тоже крепко стоял, а когда его заменил Миша, у того он оказался отвислым, он стал его лихорадочно мастурбировать, а потом тыкать, а двое стоящих рядом услужливо помогли пальцами развести Иркины губы пошире, и она тут же засосала в себя мягкую плоть, покрытую прозрачной резиной.

Они долбили ее с нескрывемыми гримасами наслаждения на мордах, с натянутыми, как струны, жилами на шеях, с судорожной дрожью в напряженных голенях. А она не издавала ни единого звука, притихла как мышка так, что тишину нарушали только кобелиные вздохи и периодические сладкие причмокивания ее влагалища.

- Боже праведный, - снова зашептала Флора. - Я тоже ее хочу. Можно?

- Нет.

- Я умею хорошо. Ей понравится.

- Нет.

Они поставили ее на колени и прошли еще один быстрый круг. Она уткнулась руками и щекой в банкетку и качалась, качалась, качалась под их толчками… И снова у Миши еле встал. И она ничего не сделала, чтобы ему помочь. Просто ждала.

- Сейчас будет самое интересное, - снова подала голос Флора. - Лягушонка. Так никто, кроме меня, не умеет. Я же королек, ты заметил?