Эротические страницы из жизни Фролова

Осмелевший Виктор прогладил еще не просохшее Катькино бедро, когда та пробиралась мимо него к своему креслу.

‒ Не трогай меня, ‒ оттолкнула она его руку, но без злости, скорее даже кокетливо. А когда уселась, лукаво улыбнулась:

‒ Узнаешь трусики?

‒ Узнаю, ‒ сокрушенно вздохнул он, ‒ я их теперь всю жизнь помнить буду.

А она весело засмеялась.

‒ Ничего не будешь. Мне очень нравится твоя жена. Я хотела бы иметь такую подругу. Ты меня понял?

‒ Не знаю. В каком смысле?

Она засмеялась еще веселее.

‒ Я не лесбиянка. В самом прямом. С нею очень легко. Я тебе завидую.

‒ Да. Я тоже. Мы очень любим друг друга.

‒ Зачем же тогда ко мне… влез?

Она вовсе не укоряла его. Совсем наоборот. Игриво закусила нижнюю губу и посмотрела из-под бровей самым лукавым вариантом своего взгляда.

Он пожал плечами:

‒ Само собой произошло.

‒ Оба раза?

‒ Оба раза.

‒ А сейчас?

‒ Что сейчас?

‒ Не хочется?

‒ Хочется.

‒ Попробуй.

Может быть она так пошутила, чтобы назло ему раззадорить его. Но ему-то уже было не до шуток. Он мгновенно встал со своего места и, пока она пыталась сообразить, что именно он собирается делать, опустился перед нею на колени, подтянул к себе за попку, раздвигая одновременно ее малоспособные к сопротивлению ноги, подтянул до самого края сидения, так, что голова соскользнула по спинке вниз и она оказалась в полулежачем положении с широко расставленными ногами и выпяченным вперед треугольником трусиков. Она попыталась оттолкнуть его голову руками, но силы были явно неравными, и он прильнул губами к тонкой ткани, ощущая под нею раскрывшуюся выемку. Она все еще продолжала молчаливые отталкивания, но они еще больше раззадорили его, и он оттянул трусики в сторону и впился в горячую обнаженную женскую плоть, расшевеливая ее дрожащим от возбуждения языком и соскальзывая все ниже и ниже, к открывающемуся навстречу ему отверстию.

‒ Не надо, Витенька… Зачем?.. Зачем?.. ‒ стала задыхаться собственным шепотом она. ‒ Ира, Ира сейчас вернется… Оставь меня. Потом… потом… Я обещаю, слышишь? Обещаю… Только не сейчас… Ира же здесь, Витенька… Я боюсь… Господи, я сейчас пропаду от стыда…

В этот момент он услышал характерный скрип туалетной двери ‒ это значит, что Ирка уже вышла, и Катька тоже услышала и вся задергалась, пытаясь вырваться из его тисков, а он почти полностью потерял способность соображать и все лез, лез к ее мягкой и горячей плоти, пока она не стукнула его по голове с достаточной силой, чтобы вернуть к действительности. Он отстранился, дав ей возможность приподняться и соединить коленки, она попятилась вместе с ногами в угол кресла и сжалась там в дрожащий комок…

Ирка предупредительно не спешила заходить в комнату, еще и загремела какой-то посудой на кухне, так что он успел не спеша подняться с колен и вернуться на свое место, вытирая мокрые губы дрожащей ладонью.

Когда Ирка, наконец, вошла, он жадно пил уже успевшую нагреться минералку, а Катька все так же сидела в углу кресла, поджав ноги под попку и склонив колени набок.

‒ Ой, я, кажется, помешала, ‒ суетливо заизвинялась Ирка, поворачивая назад.

‒ Нет, нет, не выходи, останься Ира! Иди сюда, сядь. Не оставляй нас одних!

Ирка в нерешительности остановилась, пытаясь догадаться, что и как произошло в ее короткое отсутствие, потом пошла к Катьке, примостилась на краешек кресла и обняла за плечи.

‒ Ты опять ей грубишь… А убеждал, что она тебе очень нравится… Разве так можно?

Словно ободренная ее словами, а может быть тоном, которым они были произнесены, Катька вдруг прильнула к ней и спрятала свою голову на ее плече.

Ирина тяжело вздохнула и уставилась в одну точку, выступившую на полу где-то рядом с комодом. Потом вдруг виновато опустила глаза и прошептала:

‒ Прости, Катенька. И его, и меня тоже. Глупые мы оба. А я вообще дура. Так вдруг захотелось настоящей ревности в себе почувствовать. Успокойся немного, и мы проводим тебя домой. Я не думала, что будет так… некрасиво. Хотела сделать вам обоим приятно. Знала, что он тебя очень захотел. И что ты… тоже к нему небезразлична. Только ведь он насквозь пропитался мною, сам с места не сдвинется, чтобы… Так я думала. Вот такая я дура… Все вам испортила…

Встала и пошла прочь из комнаты, на ходу бросив мужу:

‒ Прикрой ее чем-нибудь, она вся дрожит. И не задевай больше, только хуже сделаешь.

Не сделаю, ‒ возразил он ей и сам себе, шевеля одной только подъязычной костью. Сорвал с постели покрывало, сложил его аккуратно и положил на тумбочку. Потом подошел к Катьке, молча подхватил ее под спину и коленки, легко поднял и понес к кровати. Осторожно уложил на спину, поправил подушку под ее головой и одним движением стянул с себя шорты вместе с плавками. Она с изумлением уставилась на его обнаженный кочан…

Не давая ей опомниться, он стянул с нее сначала блузку через голову, затем трусики через ноги и лег на нее, не позволяя ей сделать ни одного сопротивительного движения.