Эротика с аффектом

– Вы имеете право жаловаться на компанию-перевозчика.

– Но я вижу невооружённым взглядом, что тут не всё. Пакет должен быть в два раза больше.

– Вы отказываетесь получить посылку? – ультимативный тон курьера вынудил Геннадия принять ситуацию такой, какая она есть.

– Давайте! Где я должен расписаться? Но, чувствую, намечается скандал.

Курьер ушёл.

*

Геннадий положил пакет на большой диван в зале и аккуратно начал вскрывать его куттером.

«Да и так было понятно, что тут один футляр», – он нахмурил брови.

Сняв защитную плёнку, он открыл его.

– Ну слава Богу, ты цела!

Геннадий долго смотрел на инструмент. Много лет он не прикасался к скрипке. Последние попытки наладить с ней отношения увенчались полнейшим фиаско с безоговорочной капитуляцией. Но, она манила его, как голос русалки из-под воды. Поддавшись однажды её чарующему пению, ты уже не мог спастись.

Взяв смычок, он начал его канифолить, всячески оттягивая момент истины. Положил аккуратно канифоль на раскрытую крышку футляра. Взял её снова. Сунул в коробочку и спрятал в специальное отделение.

«Ну, хватит ходить кругами. Бери инструмент! – сказал он сам себе, – все у тебя получится. Она давно тебя ждёт».

Скрипач плавно скользнул длинными пальцами в футляр, обвив ими изящную шейку скрипки, нежно подхватил её и положил на плечо. Взял смычок и провёл по струне “ля”. Скрипка ругнулась, как бы это сделала девушка, которую попытались взять без её согласия.

– Не трогай меня.

– Прости. Мне плохо без тебя.

– Ты же меня оставил… Кинул…

– Зачем ты так. Ты же знаешь причину.

– Если причина столь серьёзная, зачем ты снова прикасаешься ко мне?

– Не капризничай, милая, тебе это не идёт.

– Ах! Ты помнишь, что мне идёт?!

– Я всё помню, родная. Помню каждый изгиб твоего тела. Твою изящную шейку. Твои, несравнимые ни с чем бедра. Твой запах… Твой шёпот… Твой неподражаемый голос, когда ты говоришь со мной на своём ангельском языке… И твой истерический крик.

– Это я-то истеричка?!

Он улыбнулся.

– Ну, иногда ты истеришь.

– Всё! Я на тебя обиделась!

– Иди ко мне, дорогая…

И он прошёлся вдоль её длинной шейки, остановил кисть и, упавший на струну палец, завибрировал, предвкушая прикосновение смычка к струне…

*

Левая рука довольно быстро свыклась с положением на грифе. Помогли долгие занятия на гитаре. Но вот правая никак не поддавалась. Он всякий раз опускал смычок, потирая локоть. Сразу всплывали воспоминания десятилетней давности. И кроме физической боли, это причиняло ему и душевные страдания.

– Нет! Это невыносимо! – воскликнул он, в очередной раз бросив скрипку в футляр.

События того рокового вечера ярко предстали перед глазами. Он увидел её взгляд. Но, что-то изменилось в нём. Галина как будто говорила с ним.

– Не печалься. Ты не виноват в том, что произошло. Сыграй мне мою любимую часть из этого концерта.

– Но, мне не с кем её играть. Тебя нет, – в миг его глаза стали влажными и по щекам побежали ручейки.

– А ты представь, что я играю с тобой. Тебе в воображении не откажешь. Ты всегда мог меня удивить. Ну же!

Он снова взял скрипку. Галина заиграла. Анданте.

И вот он вступил. Длинная нота с раздирающей душу трепетной вибрацией зазвучала в концертном зале. Нисходящие секвенции, одна за другой, вызывали в его воображении картины из далёкого прошлого. Это был реквием по жизни, уже давно казавшейся сказкой.

*

Ещё много времени пройдёт, пока он восстановится. В этом ему поможет его друг, Михайлов, встреча с которым станет началом их крепкой дружбы.

А пока ему предстоял долгий процесс ломки. Многочасовая игра в метро и на улице спровоцировала массу неправильных рефлексов, от которых впоследствии очень тяжело было избавиться.

Гитара ушла сначала на второй план. Потом он и вовсе перестал на ней играть, погрузившись в скрипку целиком.

Через неделю решился вопрос и со второй частью посылки. По каким-то неведомым для всех причинам, она застряла на таможне. Он не стал в этом разбираться. Главное, инструмент прибыл в целости и сохранности.

Альт был небольших размеров. Чуть больше скрипки, но по весу превосходил её ощутимо. Этот инструмент хранил в себе огромный потенциал для будущего творчества. Впереди был дуэт Моцарта для скрипки с альтом…

Эрис

Атмосферу метро нарушили короткие трели. Совсем тихие, с небольшой атакой они все же пробивали шум толпы, эскалаторов и траволаторов. Звучала «Зима» из цикла «Времена года», Вивальди.

Несмотря на то, что была пятница, и усталость, накопившаяся за всю неделю, казалось, валит с ног, скрипач её совершенно не чувствовал. Играть было легко.

Аккомпанемент звучал всегда одинаково, в том же темпе, без каких-либо изменений. И всё же, ощущения при игре были всегда разные. Иногда музыкант не поспевал за ним. Цепляясь пальцами за каждую ноту, в изнеможении, пытался удержаться на дистанции, спотыкаясь и падая, всё же доходил до финиша. Но, порой, его словно подменяли. Энергия переполняла его. Становилось неудобно играть. Приходилось ждать аккомпанемент, который постоянно отставал.