Эротизм без границ

Идя по следам игриво-непристойных ассоциаций, связанных с Офелией в «Гамлете», мы найдем в «Пнине» и отзвуки знаменитой «неприличной» пасторальной сцены («country/cunt-ry matters»):

Hamlet: Lady, shall I lie in your lap?

Ophelia: No, my lord.

Hamlet: I mean my head upon your lap?

Ophelia: Ay, my lord.

Hamlet: Do you think I meant country matters?

Ophelia: I think nothing my lord.

Hamlet: That’s a fair thought to lie between maids’ legs.

Ophelia: What is, my lord?

Hamlet: No thing.

Ophelia: You are merry, my lord [641].

Гамлет: Сударыня, могу я прилечь к вам на колени? (Ложится к ногам Офелии.)

Офелия: Нет, мой принц.

Гамлет: Я хочу сказать: положить голову к вам на колени?

Офелия: Да, мой принц.

Гамлет: Вы думаете, у меня были грубые мысли? [В переводе Б. Пастернака: «А вы уж решили — какое-нибудь неприличие?»]

Офелия: Я ничего не думаю, мой принц.

Гамлет: Прекрасная мысль — лежать между девичьих ног.

Офелия: Что, мой принц?

Гамлет: Ничего.

Офелия: Вам весело, мой принц?

(Перевод М. Лозинского)

Избитый каламбур позволяет установить связь между «Гамлетом» и «Царем Никитой». Вот пушкинский «перевод»:

Одного недоставало.
Да чего же одного?
Так, безделки, ничего.
Ничего иль очень мало.
Все равно — недоставало

[642].

Отзвуки этой ничтожной и весьма двусмысленной на слух «безделки» мы находим в поэтическом творчестве бывшей жены Пнина Лизы. Повествователь транслитерирует ее стихи, что добавляет к вульгарному содержанию их русского текста оттенок непристойности шекспировско-пушкинского происхождения:

Samotsv'etov kr'ome och'ey

Net u meny'a nikakih,
No est’ r'oza eshch'o nezhn'ey
R'ozovih g'ub mo"ih.
I y'unosha tihiy skaz'al:
«Vashe s'erdtse vseg'o nezhn'ey…»
I y'a opustila glaz'a…

Such incomplete rhymes as skazal-glazawere considered very elegant. Note also the erotic undercurrents and cour d’amourimplications. A prose translation would go: No jewels, save my eyes, do I own, but I have a rose which is even softer than my rosy lips. And a quiet youth said: «There is nothing softer than your heart». And I lowered my gaze… (Pnin. 181).

«Неполные рифмы вроде „сказал — глаза“ считались тогда очень изысканными. Отметим, кроме того, эротический подтекст и намеки cour d’amou<…>».

Обратим внимание, что в «прозаическом переводе прозаического перевода» стихов Лизы встречается слово «nothing» — «ничего»: «There is nothing softer than your heart» — «Нет ничего нежней (мягче) твоего сердца». Отметим также, что в неприличном прочтении фраза «cour d’amour» приобретает не только стилистическую и историческую, но и сугубо анатомическую окраску.