Ёрт бы побрал этого Гвидония

Больше всего в этой истории Вару заботил даже не риск пересечься с Высшими Сидхе. Больше всего её напрягала ситуация с Ключевым заклинанием. Из манускрипта следовало, что доступ к Розе Мерлина открывается после особого обряда с использованием давно забытых магических приёмов. Докопаться до их сути сейчас, спустя столько веков, не представлялось возможным. По крайней мере для Вары. Но любой пароль можно сломать. Вопрос в средствах.

И такое средство Вара знала: кровь древнего. В её сознании возникло старинное предсказание, и она даже внутренне поёжилась, несмотря на горячую воду, от воспоминания, как она об этом предсказании узнала.

Древний, с кровью древнего – на руках.

Ворон, что невидим, – в облаках.

Тот, кто рядом, тот растает – словом на устах.

Круг замкнётся, и восстанет – вечный прах.

Для любого другого это был просто набор непонятных слов. Но не для неё. Не для Вары из древнего народа Калья. Оставалось только Ключевое заклинание. Его точная формула. Это и был главный козырь Вары. И без неё Гвидоний бессилен. Ему никогда не получить доступ к Розе. Ну разве что сами Высшие Сидхе вдруг решат ему помочь. Чего не будет никогда и ни за что.

Не для того Вара прошла столь длинный путь, чтобы какой-то Гвидоний смел помешать ей. Хотя партнёр он нормальный, заказы подбрасывал хорошие, платил исправно, но…

Тут мысли Вары прервал мелодичный звон. Этот звон означал, что кто-то пришёл и желает получить аудиенцию. У Вары, как и у любой уважающей себя колдуньи, была ученица. Её небольшая комната находилась на втором этаже здания.

Вара зачерпнула в ладонь воды с пеной, что-то прошептала тихо и дунула на ладонь. Над ванной поднялся разноцветный мыльный пузырь и быстро поплыл в сторону комнаты ученицы. Послание отправлено, посетителем пока займётся её ученица, но ванну, к сожалению, всё-таки придётся покинуть.

Вара вздохнула, пошлёпала в задумчивости ладонями по воде и стала потихоньку подниматься. Через минут пятнадцать она вышла в холл, посвежевшая и повеселевшая. В холле её ожидал старенький брауни. Его облик был ей как будто знаком. Приглядевшись, она его узнала. Это был слуга Джербы фон Глориуса.

– Позвольте передать вам личное послание господина, – учтиво поклонившись, сказал слуга и протянул Варе плотный конверт.

Она кивнула в ответ и взяла письмо. Ну что же, ход сделан. И он означал одно: Джерба в игре.

13

Слёзы струились по лицу Солипатроса. Но он их не чувствовал. Он весь как-то заиндевел, замёрз и от пережитого словно бы потерял самого себя. Да так, что и не представлял, где искать эту пропажу. Ягиня смазала чем-то дурнопахнущим его конечности и дала ему травяного отвара. Вроде полегчало поначалу, а потом снова накатила хмарь на душу.

«Как же это, а? – не переставая, крутилось у него в голове. – Это же со мной. Не верю».

Но молчал Солипатрушка, молчал. Только слёзы ещё капали. Молчал, когда Кащей подвёл к нему чёрного как смоль коня, помог взгромоздиться на него и прихлопнул по крупу, провожая эту странную пару.

– Смотри только не говори с ним, – напутствовал Кащей, – а то не ровён час – доведёт до беды.

– Да, правильно Кащей глаголет! Молчи, ни с кем не заговаривай. С ним-то уж точно, – поддакнула старуха и кивнула на коня. Тот подозрительно покосился.

– Если всё будя хорошо, то к вечеру у Серых гор и окажисся. А там уж сам, милок, сам. Ищи своего орфелика. Нам он не товарищ.

– Да, паря, – как бы невзначай вспомнил Кащей, – вот ещё што. Поводья держи крепко. Смотри, чтобы шёл ровно. Да не зевай, если кака напасть случится. А уж если случится, то поддай ему в бока да дёру. Не ровён час словят тебя, как Мазай зайца. Тогда уж не обессудь, никто не поможет. Ну, давай, паря, давай.

Солипатрос помял поводья, которые ему всунул Кащей, да так безвольно и отпустил их. Впрочем, конь и без поводьев дело знал туго. Шёл себе да перебирал копытами. Два раза шагнул, а избушка бабулина уж и сгинула из виду. Ещё два раза шагнул – и ощутимо потеплело.

Пейзаж сменился. Стало поинтереснее, да и солнышко поддавало позитиву. Но Солипатрос всё молчал. Хотя слёзы высохли.

Молчал, но стал потихоньку посматривать по сторонам. Появился какой-никакой, а рельеф. Холмики, небольшие горочки. Рощицы из низких дубков чередовались с цветочными полянками. И никого.

– Ну всё, не могу больше! – внезапно раздалось над ухом у Солипатроса.

Он вздрогнул, настолько это было неожиданно. Да и чего было ещё ожидать? После вчерашнего дня нервы у него были, мягко сказать, никудышные.

– Молчи, молчи, всегда одно и то же! Надоело! – снова прозвучал чей-то громкий голос.

Солипатрос удивлённо покрутил головой. Никого.

– Чего головой вертишь? Смотри кивало-то не отверти. А мож, не нужно оно тебе, кивало твоё?

– К-к-кто здесь? – выдал гениальный вопрос Солипатрос сдавленным голосом.

И хотя после пребывания в печи его взволновать уже ничего не могло (так ему казалось), всё же он был немного заинтригован. Впрочем, одна идея насчёт этого голоса у него всё же была.

«Поехала-таки крыша. С другой стороны, а как иначе после такого-то?» – грустно вздохнул Солипатрос.