Эрта книга четвертая (СИ)

Девушки как сороки слетелись к Кинту и в их компании он поднялся на второй этаж. Небольшое фойе, еще один охранник в кожаном пиджаке за каменной тумбой, две двери - одна закрыта и на ней начищенная до блеска позолоченная табличка гласила "Библиотека", вторая дверь распахнута и музыка доносилась оттуда.

- Идемте же! Начинается! - Дейни продолжала тянуть Кинта за собой, похоже, она была заводилой в этой стае "сопливых обольстительниц".

Небольшой уютный зал, в два раза меньше того что внизу, по периметру трех стен мягкие стулья, с десяток столиков перед сценой. Свободных мест уже почти нет. На сцене играл совсем маленький оркестр на незнакомых Кинту инструментах, еще был странно разодетый мужчина и он пел.

Подруги разбежались по залу, заняв пока еще свободные места, а Дейни потянула Кинта к двум пустующим стульям у стены.

- Чему вы улыбаетесь? - прошептала Дейни, после того как артист затянул уже третью песню, - это же такая грустная песня.

- Я оставлю вас и зайду в библиотеку.

- Хорошо, я вас там найду, позже... - Дейни стрельнула глазами, а потом снова повернулась к сцене с вдохновенным лицом, какое наверное должно быть у истинной ценительницы искусства в момент культурного экстаза.

Покинув зал и остановившись в холле Кинт в голос расхохотался, но взял себя в руки, после того как поймал на себе недоумевающий взгляд охранника. Не мог же он назвать причину своего веселья, а причина в том, что все услышанные песни Кинт неоднократно слышал, а то и пел сам, в тавернах, среди портовых грузчиков и в бедных кварталах Актура. Правда немного отличался мотив, и текст чуть изменен, но в целом это те же застольные песни бедноты. "Даже песни у бедняков украли", - подумал Кинт и потянул на себя массивную дверь библиотеки...

Единственной книгой здесь была та, которую читал в дальнем углу зала почтенного возраста седой господин, он отвлекся от чтения, бросил короткий взгляд на Кинта и снова опустил глаза. Зеленые абажуры свисали с потолка и освещали с десяток игральных столов. Было накурено, табачный дым стелился под низким потолком, игроков было гораздо больше, чем любителей музыки в соседнем зале. Пузатые бутыли шанта, трубки, сигары...

- Во что предпочитаете играть? - от одного из столов отошел уже весьма захмелевший мужчина.

- Можно испытать удачу в кости, - ответил Кинт.

- О, вы любитель простых игр?

- А зачем усложнять?

- Тогда готов составить вам компанию, прошу, - мужчина кивнул на единственный пустой стол.

- Господин Давье! Вы уже достаточно выиграли сегодня, - между Кинтом и собеседником влез какой-то скользкий тип, Кинту он не понравился, было в его глазах что-то лукавое, не честное.

- Хорошо Жак, я уступлю тебе партию.

Кинт и неизвестно откуда появившийся Жак уселись за стол... В кости Кинту везло, практически всегда, еще будучи звеньевым в Северном форту, он обыгрывал всех, правда играли в основном на интерес, если бы покойный капитан Бретэ узнал о ставках на деньги, то пристрелил бы не задумываясь. Впрочем на деньги тоже играли, но за пределами форта.

Через полчаса Кинт уже вернул с лихвой потраченные на уплату членских взносов золотые кесты, а Жак стал заметно нервничать.

- Господа, - после очередного проигрыша Жак повернулся к сидящим за соседним столиком, - готов выдать расписку на дюжину золотых!

- Жак, - подал голос со своего места старик, что читал книгу, - ты уже много должен, твой отец будет не в восторге.

- Может, действительно, хватит? - спросил Кинт и смахнул монеты со стола в кошелек, который заметно потяжелел.

- Ну уж нет! - Жак стянул с пальца золотой перстень с большим камнем, - во сколько вы оцените этот перстень? Он принадлежал моему прадеду, которому он достался как награда от Таргала Объединителя!

- Ни во сколько, для меня оно ничего не стоит. Думаю, лучше прекратить игру.

- Ни во сколько? - Жак побелел от злости, - господа! Этот... этот...

- Тиссэ, Эд Тиссэ, - подсказал Кинт.

- Этот Тиссэ... кстати, откуда он взялся?

- В дверь вошел...

- Он еще и издевается! Господа, этот Тиссэ только что оскорбил мой великий род! Он заявил, что перстень Таргала Объединителя ничего не стоит.

Все зашумели, неодобрительно зашумели и стали подходить к столу.

- Я сказал, что для меня ваш перстень ничего не стоит, - уточнил Кинт и поднялся, - вы пьяны, молодой человек и не стоит продолжать и портить вечер уважаемым людям.

- Зря вы это, - кто-то снисходительно похлопал Кинта по плечу, - Жак хороший стрелок...

- Стреляться! Вы нанесли мне, нет, вы нанесли оскорбление всему моему роду! - Жак подскочил к Кинту и брызгал слюной.

- Вы серьезно? - Кинт не верил своим ушам.

- Более чем! На крышу, господа, пусть несут револьверы!

Кинта обступили и все присутствующие стали двигаться к дверному проему, занавешенному шторой. За дверью оказалась узкая лестница в три пролета, ведущая на крышу.

- Кто будет свидетелем суда чести? - Жак обратился к толпе, которая высыпала на крышу и окружила оскорбившего и оскорбившегося.

- Извинитесь, - к Кинту подошел и тихо сказал седой старик, держа в руках книгу, - он вас убьет.