Эртэ

Они мечтали о покорении вершины горы Ос, потому-что именно оттуда они хотели начать воссоединение Единого Братства людей. Они мечтали когда-то втроём добраться до вершины горы. Злая оса уселась на руку Влада и ужалила его прямо в кисть именно в тот момент, когда на вершине горы ярко вспыхнуло солнце. Кто знает, может именно укус осы, оказался в тот момент великим благом для Влада, и отвлёк его внимание от вершины горы…

— Ой, какая яркая вспышка солнца. Она ослепила меня. — закричал Маггутик, закрывая глаза ладонью. — Я ничего не вижу…ничего. Даже тебя…Влад, дай мне руку, дай руку… где же ты? Куда ты исчез, куда…

Маггутик не видел, что именно в этот момент его друг вытаскивал из озера обгоревшую девочку в обугленных золотых одеждах. Девчонка упала в озеро в едином комке одежды и всякого барахла, которое каким-то образом не потянуло её на дно озера, а лишь накрыло её как куполом полным воздуха, что позволило мальчику осмыслить произошедшее, и, в конце концов, рвануться в озеро, что-бы вытащить на берег эту девчонку в полуобморочном состоянии толи утопленницы, толи полуобгоревшего трупа…

Память, как некая веревочка распутывает и раскладывает тот день по минутам и по секундам. Вот он торопливо тащит полумертвую девочку в благодатную тень пещеры, в которой мальчишки спасались иногда от дождя или зноя. Потом помогает ослепшему Маггутику отползти от озера, внезапно ставшим подобие кипящего котла. Потом Влад помогает девочке освободиться от её золототканых тряпок, что-бы груз её тесных и плотных платьев не мешал ей дышать. Она лишь на секунду пришла в себя, приподняв обгорелые ресницы, что-бы видимо поразить мальчика своими удивительно голубыми глазами в самое его сердце, которое едва не зашлось в едином бешеном перестуке, толи восторга, толи жалости, толи страха, который он ощутил вдруг всем своим существом. Наверное, вначале это был страх. И этот страх был обоснованный. Он нутром чувствовал, что надо уходить от этого опасного места. Сначала он отнёс в лес девочку, уложив её, безмолвную под высокое дерево. Затем потащил следом Маггутика. Лишь скрывшись за деревьями, он понял, что чутье не подвело его. Влад вдруг увидел людей в странных одеждах, напомнивших ему золототканое платье девочки. Они спускались с горы по узкой тропинке, ведущей вниз к озеру. Значит ли это, что они искали девочку? Или её останки?

Едва ли она им была нужна. Им нужно было лишь доказательство того, что девочка утонула в этом озере вместе с колесницей и кучей золотканного барахла. Она была всего лишь невестой великого божества, а вернее всего жертвой, которую с великими почестями отправили в мир иной…

Так обьяснил Владу его отец, который был вождём одного из племени, что проживало в этой долине. Он посоветовал мальчику забыть тот день навсегда, стереть его из своей памяти, что-бы никто не узнал о том дне. А что-бы люди не увидели, и не узнали в спасённой девочке невесту великого божества он отвёз её глухой ночью к шаману в горы, не сильно переживая о том, если девочка умрёт по дороге, наказав тому, если девчонка выздоровеет, отдать её в другое племя на воспитание, а если умрёт, то закопать так, что-бы ни один волк не выкопал её труп из могилы.

Великий вождь боялся греха. Он не хотел навлечь на свой род ненависти золотого божества, и в тоже время он боялся, что люди неправильно растолкуют эти события. Он был умным вождём и справедливым. Он любил свой народ и своё племя, но знал, что человек может быть очень непредсказуем, и делать непоправимое от своей трусости, от жадности, от алчности, от мести, от тщеславия, граничащего с гордыней…

— Забудешь ты о том дне, забудут и твои друзья. Хотя нужно ли Маггутику вспоминать неприятное. Не стоит…

— Не стоит! — повторял сын за отцом эти слова, скорее всего больше похожие на некие заклинания. — Не стоит…

Он забыл всё. Даже то, что как жутко выглядели те люди, что вскоре пожаловали в их племя под видом сватов, которые, как оказалось, ищут невесту для своего великого вождя… Они были все в золототканых одеждах, но их глаза, яркие, почти желтые, поражали той неистовостью, что кажется, была сродни полупритухшему огоньку, который грозился разгореться в большой костёр.

В племени владов подходящей невесты не оказалось. Как и в соседних поселениях. Как на подбор, все девицы были так черны от сажи, так губасты, смешны и уродливы, что сваты лишь темнели лицами при виде очередной кандидатки в невесты, да с трудом сдерживали проклятия, готовые сорваться с их губ. Раскланявшись, сваты удалялись прочь, пряча в глазах яркий огонь ненависти, и словно не замечая местных мальчишек, что с хохотом бежали за их быстрыми колесницами, в конце концов упорхнувшими в небо.