Эртэ

Истэр! Это дитё родилось ровно через девять месяцев от той ночи… Был конец января, но вместо вьюг и метелей природа подарила людям в этот день капель, дождь и грозовую ночь. В долине появились проталины, а на горе расцвели подснежники. Как будто природа напоминал кому-то о том, что было… другой ночью.

Надменный вождь племени, принял Ойхо сразу-же, как только тот появился у его хижины. Суровые воины остались у входа в жилище вождя. Ойхо вошел, чувствуя, как земля уходит из под его ног. Он как будто что-то знал, или чувствовал. А скорее всего он гадал предыдущую ночь и знал, что утром он встанет перед выбором…

О, если бы его боль мог понять этот молодой упрямец, с глазами синими, как весеннее небо, и взглядом сурового воина… Но Влад вправе его осуждать…

— Объяви всем, что у меня родился сын, которого я назвал Истер… — глухой голос вождя был спокоен.

— Но у тебя родилась дочь! Боги прогневаются, если произойдёт подмена!

Ойхо помнил, как дрожали все клеточки его тела, как больно впивались в ладони его ногти, как болела грудь, в которой опять что-то жгло огнём…

— Ты узнал это от повитухи? Странно? Я приказал ей умертвить девчонку, но затем передумал. Пусть живёт, решил я, но в образе моего сына…

Вождь всё также был бесстрастен и спокоен, и Ойхо вдруг понял, что его не простят, если он воспротивится. Погибнет он, и возможно, погибнет ребенок. Грех на душу он не возьмёт. А его самого не жалко, пусть даже он и Великий шаман. Но всё-же, не мешает вождю напомнить ещё раз о последствиях подлога:

— Я узнал о рождении девочки этой ночью. Мои боги сказали…

— Мало ли что сказали твои боги. А вот мои боги приказали мне объявить всем о рождении сына, во имя спокойствия моего племени. И ты, шаман, объявишь о том! А иначе…иначе тебе придётся расстаться со своим Золотым божеством, высоким титулом и даже со своей жизнью. А девчонку придётся скормить псам… как и её мать!

Нет, этого Ойхо не мог допустить. И он дрогнул. Он объявил племени о рождении мальчика, сына вождя.

В этот день природа словно сбесилась. Выла вьюга, бросая охапки снега в собравшихся, залепляла рот колючим снегом, слепила глаза, и словно отчаявшись, выла, пытаясь разогнать всех. всех…всех! Всю ночь вьюга билась в его хижину и хохотала…хохотала жутким женским смехом, и выла женским голосом, словно проклинала навек…

— Я похоронил свою Любовь. — тихо промолвил старый шаман, и грустно глянул на доктора. — Мать Истэр умерла страшной смертью, вскоре разбившись о скалы. Я похоронил её там, где нашёл. Рядом с пещерой, где впервые её увидел. Это было предостережение и наказание Богов, как я понял потом. Но слишком поздно пришло это прозрение. Слишком поздно! Время закрутило всех, и вся… Я был виноват во многом, если не во всём. Три племени, три сына, три наследника! Судьба расписала все роли. А я всё смешал… Что это? Злой рок или насмешка, которой подчиняется наша жизнь? Скрывая истину во имя добра, мы сами не ведая, творим зло… Скрыв появление девочки, я сотворил зло, прогневив богов, а наложив проклятие на племя, убил свою Любовь…

— Подожди Ойхо обвинять себя во всех грехах, подожди…

— Я не обвиняю, я говорю так, как оно есть. Если девочку воспитывать в обличие мужчины, природа не простит такого над ней надругательства. Она отомстит! И очень жестоко!

— Я это знаю! Я вспоминаю, что Истэр была всегда неравнодушна к Маггуту, а мы смеялись, всем этим телячьим нежностям…

Доктор Апрель вдруг ясно представил, как однажды на боевых игрищах Маггут свалился с коня, а Истэр упала в обморок от страха, что с её другом что-то произошло серьёзное. Доктор помнит взгляд Истэр направленный на Мага, её улыбку, её смех. На Влада так никто не смотрел… до Марины! А вот Маг, как раз именно так смотрел всегда на его жену, на Марину!.

Марина! Как он мог забыть про неё. Ведь он прекрасно знает, что время не постоянно…

— Подожди! Я тебе ещё не всё сказал, Последний потомок Владов…

Старый шаман закашлялся, и его глаза наполнились слезами. Руки его, высохшие, со сморщенной кожей, дрожали, когда он вытирал старой тряпкой слезящиеся глаза, а быть может и слезы. Наконе, вздохнув, он прошамкал беззубым ртом:

— Ты успеешь к своей любимой только тогда, когда снимешь вечное проклятие Богов! А иначе…иначе ты снова и снова будешь ходить по кругу, век за веком, год за годом, день за днём…Боги велели передать тебе это… Я уже стар и немощен, что-бы защитить Любовь…

Шаман замолчал, прикрыв глаза, и что-то пожевал почерневшими от старости губами. Он словно о чем-то беззвучно говорил…

— Что? Что мне сказали боги? — доктор от нетерпения готов был вытрусить из старика не только наказ Богов, но и его тщедушную душу. — Говори Ойхо, не томи!

— Уж больно ты горяч Влад, но ладно, слушай! Ты должен вернуть на землю три символа Добра. Веру одним, Надежду другим, а третьим Любовь…

— Любовь? — растерянно повторил доктор. — Но я не могу, вернее не знаю, как это сделать?