Эртэ

— Ме-е-дам и м-сье! — торжественно звучит дребезжащий голос, принадлежащий тощему человеку в чёрной одежде, вдруг возникшему на высоком пьедестале, установленному у прозрачных занавесей.

— Па-а-прашу вашего наилюбезнейшего внимания, господа! Наш бал достиг своей кульминационной точки пересечения двух степеней времени, двух времён года, соединения двух сердец в одно целое, а значит, соединения двух столь различных эпох времени, что нельзя не отметить это событие иначе, как время наступления нового Великого племени, и начало эпохи его правления и царствования. Итак, через какие-то минуты начнётся новая летопись развития Великого племени людей. Встречайте! Наш покровитель и отец великого сообщества, призванного стать единственным и неповторимым на этой планете, мы зовём тебя! О, отец Вилона, мы ждём тебя! Мы ждём и зовём тебя, как ждёт и зовёт та, что станет твоей единственной женой, и праобразом нашей Великой матери! Мы ждём и зовём тебя, о великий Маг! О, приди…

— Приди Великий Маг! Приди… — скандировала кукольно разодетая толпа, собравшаяся перед пьедесталом, на котором тощий человек в черной одежде, размахивая руками, напоминал дирижёра перед огромным хором. — О, приди…

— Я здесь, и я пришёл!! — громогласный голос перебил многоголосый хор, и перед толпой появляется человек в черном атласном плаще и красном тюрбане фокусника.

Мужчины загудели, женщины завизжали в экстазе, и, сдернув с костялявых ладоней свои перчатки стали бросать их в воздух, но тут-же замерли как статуи, когда человек поднял обе руки, призывая толпу к спокойствию, при этом его широкий плащ зловеще сверкнул потайной ярко-красной стороной, а затем другой…черной…

— Как он красив! Как он безумно красив! Как обаятелен и сексапилен… — проквакала одна из напудренных статуй, в избытке чувств прижимая свои костлявые руки к своей впалой груди.

— О, да! Он сексуален! — подхватила другая статуя. — Будь я помоложе, я бы нарожала ему кучу розовых, пухленьких ребятишек, в которых текла бы настоящая кровь Вилона… А что, дорогуша, если принять двойную дозу крови…

— Старая облезшая кошёлка, помолчала бы. Пора тебя совсем списать на удобрения… — прошамкал её кавалер, со страшным продавленным черепом, наполовину прикрытым париком, при этом неестественно выгибая вперёд свою костлявую грудь…

А другой кавалер, не менее импозантный и тощий, тут-же ехидненько захихикал: — Вам и молодая кровь не поможет, жертвы археологических раскопок.

— Нам всего ничего, чуть больше тысячи, не то что вам… — обиделись дамы, демонстративно отворачиваясь от своих кавалеров. — Следует уйти подальше от этой рухляди, тогда посмотрим, кто жертва…

— Через полчаса вы нас не узнаете, пробьют часы, и свежая кровь обновит нас… — ворвалась в сознание Сергея Викторовича жуткая фраза одной из дам.

Очнувшись от созерцания древних "мумий" с тысячелетней давностью, что медленно, друг за другом пошлёпали ближе к пьедесталу, Сергей Викторович с тоской огляделся, и вдруг понял, что он находится среди этих жаждущих крови монстров в совершенном одиночестве. Даже его спутница любовно уставилась на Мага, и хотя её рука не отпускает рукав доктора, но взгляд женщины как завороженный прикован к красному тюрбану факира-фокусника. Пора действовать, ибо там, на постаменте лежит его Марина. Это она, хотя её почти невозможно узнать. Но он узнал бы её из тысячи женщин. Пусть даже она одета в белое длинное платье, а её пшеничного цвета волосы распущены, завиты в длинные тонкие кольца, и заколоты на висках, словно у юной девушки-невесты. Прозрачные белые занавеси легонько колышутся над ней, и словно дрожат. Вдруг белая занавеска, словно от порыва ветра взлетает высоко вверх и тут-же опускается на лицо женщины. Но нет, это не саван, но ещё и не фата. У доктора замирает сердце.

Он вспомнил этот момент. Он уже его видел. Он знает, сейчас женщина откроет глаза и отведёт от лица тонкий белый капрон. Потом она сядет на кровать, затем поднимется и подойдет к окну, то бишь, к краю маленькой площадки этого постамента. Вновь резко взметнётся вверх тонкая белая занавеска, и уже очень медленно опустится на голову женщины, превращая её в невесту…

— Нет! Марина нет…Нет…не надо…

— Как странно, что вы только сейчас поняли, что находитесь на свадьбе самого… самого…

Женский голос, что тихо шепчет эти слова, вдруг затихает, словно чего-то испугавшись. Сергей Викторович в полном смятении оборачивается, что-бы хоть взглядом найти ту, кому принадлежит этот голос. Но кругом пустота. Его прежней партнёрши по танцу рядом нет. Тихо и пусто кругом Это вакуум, в котором тесно ему одному. Откуда-то издалека доносится музыка. Грустная и нежная. От этих звуков плачущей скрипки хочется плакать и ему самому, хочется, рыдая, жалеть о чём-то, и даже жалеть неизвестно кого.

— Он готов, мой господин! Его воля подавлена, мозг в угнетённом состоянии, ритм сердца остаётся пока на уровне, но и оно скоро будет приведено в состояние, близкому к критическому…