Escape навынос (СИ)

Соображает. Значит, не много приняла и в целом можно успокоится — передозировки не будет. Она рядом, я успел вовремя. И мне надо бы увезти её обратно в больницу, но не могу. Руки сами за ягодицы её берут, а она дрожит всем телом и к губам моим тянется. Тело моё ласкает, а меня скручивает всего от желания к ней. Снова задираю чёртово платье, ногу себе на пояс закидываю и два пальца ввожу в складочки её. Мокрая, горячая. Из-за меня? Из-за урода на полу? Из-за наркоты в её венах? А она голову откидывает, за шею меня обнимая, и стонет. Чёрт, этот звук. Как я люблю этот звук! Двигаю пальцами в ней, выбивая больше стонов из её ротика, который сосал у меня почти три года назад.

— Данил… возьми меня… умоляю…

Я расстегнул штаны, высвободил член, посадил Кнопку себе на пояс и прижал её спиной к стене. Не удобно. Перехватил под коленками и упёрся ладонями в стену. А малышка шарит по мне, под капюшоном пытаясь лицо моё рассмотреть. Сама тут же руки тянет и в волосы пальцы запускает. Приятно до дрожи в теле. Впитываю каждый взгляд её, каждый стон. В губы ей впиваюсь, крик ловлю, когда в неё со всего размаху вхожу. Шепчу как люблю её, как скучаю по ней, а она в ответ просит вернуться к ней, что всё мне простит, что ей так плохо без меня. А у нас всего два часа. Жалких два часа до того, как кокс выветриться из её организма, и мне придётся вколоть ей снотворное. А утром она даже не вспомнит этого.

Я люблю её. Безумно люблю. Это больная любовь, помешательство, одержимость ею. И она убивает меня с каждым днём.

Губы её кусаю и вбиваю в её тело с всей жестокостью, наказываю её, удовлетворяю нас обоих, пытаюсь насытиться, выпить её до дна, до самого ядовитого дна.

— Да! Да! Трахай меня! Трахай! Данил! Ааа! Я так люблю тебя! Да!

Любит. До сих пор любит. Моя Кнопка. Моя отрава. Кончает с громким криком, ударяясь затылком о стену и впиваясь ногтями мне в бока под футболкой, и я с дрожью изливаюсь в неё. Опускаю её ноги себе на пояс и обнимаю, придавливая своим телом. В шею её целую. Кожу прикусываю. Восемь раз она чуть не умерла от передоза. И бесчисленное количество раз я трахал её вот так под кайфом уже два года. И никого к ней не подпускал. Никого. Я калечил их. Убивал особо настырных. Но не подпускал.

— Ещё раз! — почти скулит мне в губы, двигаясь на мне вперёд. — Прошу тебя, ещё раз.

— Милана…

Бьёт меня по плечам и слезами заливается, а потом опять целует меня.

— Ещё раз. Всего один раз. Других ты имеешь, целуешь их. Я тоже хочу. Я тебя хочу, Данил. Я не могу без тебя! Я не хочу жить без тебя!

Других. Нет других, только она одна. Только ради неё всё. Достаю из кармана пальто шприц, медленно приподнимаю её за бедра и резко опускаю на себя. Вкалываю содержимое тюбика, пока назад со стоном откидывается, и швыряю его в сторону. Снова выхожу и насаживаю мою крошку. Я всегда готов. Для неё всегда стоит.

Вдалбливаюсь в неё, даже когда засыпает, но и тогда её тело охватывает оргазм, и она содрогается в конвульсиях. И вместе с ней с рычанием кончаю снова. Прижимаюсь щекой к её щеке, вдавливаю её в себя. Пытаюсь хоть так заполнить пустоту в своей душе.

А на утро всё та же схема. Вместе с таблетками от головной боли подсовываю противозачаточные, а она всё так же с ненавистью смотрит на меня. В глазах презрение и боль, но не помнит ничего. В первый раз это вышло случайно. Она всего лишь поцеловала меня, когда на руках её выносил из какого-то клуба пьяную, не в адеквате. Всего лишь коснулась губами, а у меня крышу с корнем снесло. Имел на заднем сидении машины. Слушал её слезы и мольбы и был готов сорваться, плюнуть на план и увезти её подальше, но и это не вариант. Всю жизнь в бегах… нет. Я должен придерживаться изначальной цели. Должен избавиться от Кубрынина, чтобы освободить мою Кнопку раз и навсегда. Но мне так нужно время. Ещё хотя бы два месяца.

— Где отец?

Поднимается с кровати и в чём мать родила идёт в ванную комнату. Я привык. Знаю, что обо мне думает. Таким образом пытается показать, что относится ко мне как мебели. Забавная. Вчера умоляла меня трахать, а сегодня трезвая нос воротит. Как ребёнок ведёт себя. А что я хотел? Мне тридцать четыре. Ей двадцать пять. Молодая. Вздорная. Сексуальная. И сломленная. Понимает что не получится, но всё равно пытается, ищет способ умереть. А я мешаю ей и имею. Такая вот любовь у меня.

— Где вчера была? — спрашивает Кубрынин, зайдя в комнату дочери.

Я как всегда стою в тени. У Бульдога свои методы ломать людей. Думает, что наблюдая каждый раз как её откачивают, я сорвусь и дам повод убить её или продать повыгоднее. Не выйдет. Недолго осталось.

— Гуляла.

Стоит в белом халате после душа. Волосы мокрые. Взгляд напряжённый с отца не сводит.

— Гуляла? Или опять наркоту жрала? Значит так. Ещё одна подобная выходка и отправлю тебя пацанов ублажать. А хотя нет. Есть местечко для тебя. Поможешь с Захаровым отношения закрепить. Через неделю на приёме дырку свою подставишь.

— И не подумаю…