Читаем Есенин глазами женщин полностью

Есенин глазами женщин

Коллектив авторов -- Биографии и мемуары , Павел Евгеньевич Фокин

Я не возражаю, хоть и не верю в искусственное возрождение молодости, ни в дружбу по заказу. Уговариваемся, когда ему прийти ко мне со своим Кириллом… Однако ни дружбе, ни даже знакомству сыновей не суждено было завязаться… Через несколько дней я узнала, что Кирилл – ему тогда было лет шестнадцать – покончил с собой. Тем же способом, что и Есенин.

И мне представилось: сын Мариенгофа через долгие годы завершил своею смертью ту длинную череду самоубийств, которой якобы отозвалась Москва на гибель Сергея Есенина. То была переломная полоса. Многие, многие тогда свели счеты с жизнью. И чуть не каждый, в чем бы ни была причина его самоубийства, считал нужным оставить рядом с предсмертной запиской раскрытый томик Есенина. «Никого не винить». Или скажете: «некого винить»? Ан есть кого: вините поэта!

На этом я позволю себе – без послесловий – оборвать мои записи. Как самочинно оборвал свою жизнь Сергей Есенин.

1984

Вместо заключения

Южный ветер

Февральский ветер южный,Ты саднишь сердце мне,Как память прежней дружбы,Как свет в чужом окне.Скрипел под килем гравий,Горели три огня.Закат лениво грабилРуду слепого дня.«Прощай, Надия, – кормчийНеласково сказал, —В солончаковой почвеНе прорастет лоза».И он ушел – по ветруТо имя расплескать,Что мне дала в примету,Любя и веря, мать.Бывают страшны штормы,Бывает зыбь страшна,Но пыткой самой чернойИзмает тишина.Тот искус был иль не был?Простор два года пуст,Два года пусто небо,А воздух сух и густ.Ты все ж вернулся, блудный!Что счастьем назовут?…На дальнем рейде судноТонуло, сев на ют.И я сквозь сумрак древнийУспела прочитатьТо имя на форштевне,Что нарекла мне мать.Не взмах руки горячей,Не лоб высокий твой:Как великан незрячий,На берег шел прибой.Пришел. Чужой, недужный,Залег меж серых скал.Он шею гнул натужно,Он плечи разминал.С набухшей гривы молчаОн пену отжинал…А ночь над миром волчьимСклонилась, как жена.И память прежней дружбыТомила сердце мне,Как в стужу ветер южный,Как свет в чужом окне.

Н. В. Крандиевская-Толстая
Сергей Есенин и Айседора Дункан. Встречи

– У нас гости в столовой, – сказал Толстой, заглянув в мою комнату. – Клюев привел Есенина. Выйди, познакомься. Он занятный.

Я вышла в столовую. Поэты пили чай. Клюев, в поддевке, с волосами, разделенными на пробор, с женскими плечами, благостный и сдобный, похож был на церковного старосту. Принимая от меня чашку с чаем, он помянул про великий пост. Отпихнул ветчину и масло. Чай пил «по-поповски», накрошив в него яблоко. Напившись, перевернул чашку, перекрестился на этюд Сарьяна и принялся читать нараспев вполне доброкачественные стихи. Временами, однако, чересчур фольклорное какое-нибудь словечко заставляло насторожиться. Озадачил меня также его мизинец с длинным, хорошо отполированным ногтем.

Второй гость, похожий на подростка, скромно покашливал. В голубой косоворотке, миловидный, льняные волосы уложены бабочкой на лбу. С первого взгляда – фабричный паренек, мастеровой. Это и был Есенин.

На столе стояли вербы. Есенин взял темно-красный прутик из вазы.

– Что мышата на жердочке, – сказал он вдруг и улыбнулся.

Мне понравилось, как он это сказал, понравился юмор, блеснувший в озорных глазах, и все в нем вдруг понравилось. Стало ясно, что за простоватой его внешностью светится что-то совсем не простое и не обычное.

Крутя вербный прутик в руках, он прочел первое свое стихотворение, потом второе, потом третье. Он читал много в тот вечер. Мы были взволнованы стихами, и не знаю, как это случилось, но в благодарном порыве, прощаясь, я поцеловала его в лоб, прямо в льняную бабочку, ставшую вдруг такою же милою мне, как и все в его облике.

В передней, по-мальчишески качая мою руку в последнем рукопожатии, Есенин сказал:

– Я к вам опять приду. Ладно?

– Приходите, – откликнулась я.

Но больше он не пришел.

Это было весной 1917 года[27], в Москве, и только через пять лет мы встретились снова, в Берлине, на тpoтyapax Курфюрстендама.

Перейти на страницу: