Есенин и Айседора Дункан

– Bolsheviki prav. Net boga. Staro. Glupo.

– Да что ты, Изадора! – воскликнул я. – Все ведь от него, от Бога! И поэзия от Бога и даже твои танцы! И ты, и я!

– О, нет, нет, – горячо возразила она. – Мои боги – это Красота и Любовь. Нет других богов. Знаешь, ли ты, что такое бог? Греки еще давным-давно это знали. Это люди придумали богов для собственного удовольствия. Ничего нет, кроме того, что мы знаем, придумываем или воображаем. Ад весь тут на земле. И рай тоже.

Вдруг она распростерла руки и, указывая на постель, сказала:

– Vot bog!

Внезапно мне стало страшно – как же она была далека от меня! Как она далека от меня! Вот ее бог – постель, тела, физическая любовь, плоть и страсть. Как я ошибался в ней! Как я мог не замечать всей низменности ее представлений о мире и жизни вообще? С этого дня я твердо решил, что уйду от нее.

Глава 13 Прогулка

Сергей стал просто невыносим. У нас участились размолвки. Он вел себя словно капризный ребенок, и никакими уговорами на него подействовать было нельзя.

Однажды – кажется, это было в Италии – он сказал, что хочет прогуляться. Я попросила его подождать, пока я переоденусь, и мы пошли бы вместе.

– Но я собирался идти гулять один, – заявил он, исподлобья глядя на меня как маленький злой волчонок.

– Сергей, нет, ты возьмешь с собой Жанну или мисс Кинел, – твердо ответила я.

Он разозлился.

– Нет, я иду гулять один. Я хочу побыть в одиночестве. Я просто поброжу по городу, – со мной говорил маленький непослушный Сережа. Он уже начал одевать ботинки.

Тут вдруг переводившая наши пререкания Лола таки сама взмолилась отпустить его на прогулку:

– Айседора, ну отпустите его, пожалуйста. Он устал находиться с нами – тремя женщинами – взаперти. Всем иногда хочется одиночества. Пусть он пойдет!

Я удивленно воззрилась на нее и, спуская ей с рук ее бестактность, объяснила, что не могу отпустить его одного:

– Вы не знаете Сергея. Он может сбежать. Он уже делал это. И потом женщины…

– Айседора, какие женщины?! Ему надоели женщины. Он просто хочет побыть один! И потом – как он убежит? Денег у него нет, языка он не знает?!

Есенин следил за нашими спорами, сидя с налитыми кровью глазами. Он все понимал без перевода. Потом вдруг резко встал и сказал:

– Я никуда не иду!

Не в силах больше сдерживать рыдания, я вышла на балкон. Какая омерзительная сцена! Я знала, что я неправа, но я также знала, что не могу его отпустить. Мне было так стыдно, что приходиться мучить его, но я так боялась его потерять! Он чувствовал это! Он не мог не чувствовать. Он знал, как сильно я его люблю и делаю это только из-за любви!

Рядом со мной стояла Лола и что-то лепетала. Я обернулась и увидела, что Сергей лежит на кровати лицом вниз. Он лежал, как обиженный маленький мальчик, не получивший сладостей, одинокий и покинутый. У меня от боли и жалости так защемило сердце, что я бросилась к нему и начала целовать его голые розовые пятки. Я осыпала их бесчисленными поцелуями, а он все лежал и лежал, не шелохнувшись. Потом я поднялась и легла с ним рядом, крепко обняв его и шепча о своей любви. Внезапно он повернулся ко мне, и я увидела, что лицо его все было залито слезами. Все внутри меня наполнилось такой нежностью. Я притянула его голову к своей груди и зарыдала сама.

– Sergei Alexandrovitch, ljublju tebja!

Что он чувствовал? Наверное, был ужасно обижен на меня и сильно страдал, но это было ради его же блага. Да, я мучила его, но я его любила.

Наутро Сергей был уже пьян. Видимо, пил еще с ночи, пока я спала. Неужели это все из-за меня?! Мы ведь спокойно могли прогуляться вместе… Он сидел в шезлонге перед пустой бутылкой шампанского. Подойти к нему я не решалась. Нетрезвый Есенин превращался из кроткого милого человека в зверя, поэтому я очень обрадовалась, когда проснулась Лола.

– Он пьян, надо забрать его отсюда. Скажите ему что-нибудь, чтобы он пошел в номер, – энергично зашептала я ей.

Лола осторожно подошла к Сергею и поздоровалась. Он с трудом поднял свинцовые веки и помахал ей рукой. Я вцепилась в Лолу и настойчиво шептала, чтобы она увела его. Лола, меж тем, затеяла какую-то свою игру: она села в шезлонг неподалеку и стала ждать.

Сергей вдруг захрипел какие-то ругательства:

– Итальянские подонки! Буржуи! Их надо выбросить в океан!

Потом внезапно предложил:

– Хотите выпить?

– Да, Сергей Александрович, но нам же не обязательно смотреть на них. Пойдемте наверх, в номер – там и выпьем, – нашлась Лола.

Есенин долго сидел и о чем-то думал – видимо, решая, идти ли в номер с Лолой. Наконец, его синие губы с усилием искривились в усмешке, и он, покачиваясь, встал. Я тут же подлетела и подхватила его под локоть, с другой стороны его взяла Лола. С тяжелой свесившейся головой и заплетающимися ногами он едва мог идти. Мы с трудом довели его до номера и усадили на кровать. Я тут же заказала еще две бутылки шампанского, а Лолу тихонько отозвала в ванную: