Эсеры. Борис Савинков против Империи

Минский провизор Григорий Андреевич Гершуни был арестован 7 марта. Он очень быстро понял, что Зубатов занимался разгромом «Бунда», а его группа попала под широкий полицейский бредень почти случайно. Зубатов уже объявил всем задержанным революционерам в Минске, которых везли в Москву вагонами: «За кем нет формальных доказательств их виновности – те будут просто мной отпущены, независимо от того, какие бы ужасы они за собой не признали». К членам «Бунда» это, конечно, отношения не имело, а среди других подпольщиков Зубатов своим либеральным отношением хотел набрать новых секретных сотрудников. Гершуни и его товарищи стали говорить о себе, как об идеалистах, зная, что против них нет формальных улик, а только разговоры, за которые, правда, очень легко было получить бесконечную ссылку в Сибирь. Гершуни говорил Зубатову, что случайно давал небольшие деньги на издание вроде бы нелегальной литературы, разрешал ночевать у себя вроде бы нелегальным людям, даже по их просьбу что-то хранил. Никаких имен и новых фактов Гершуни не называл, а по поводу показаний автора брошюры «Свобода» Л. Клячко заявил, что был просто знаком с ней: «в конспиративную часть меня никогда не посвящали и о принадлежности к ее типографии как я, так и многие мои знакомые ничего не знали, хотя о существовании в Минске типографии я знал, так как об этом говорили во всех кружках». В июле 1900 года Зубатов отпустил, как и обещал, многих товарищей Гершуни и его самого, хотя и назвал аптекаря-провизора «крайне двусмысленным человеком в обыденной жизни». Впоследствии, когда Гершуни возглавил созданную им Боевую организацию, его освобождение летом 1900 года Зимний дворец Зубатову так и не простил. Зубатов продолжал доказывать революционерам, что «честный человек является предателем только тогда, когда выдает такого же честного человека, а не врага государства». С такой перевернутой логикой главе политического сыска империи дезорганизовывать подпольщиков, конечно, не удалось. Он продолжал создавать моральных уродов, но в основном людей без образования. Зубатов называл черное белым, а зло добром, но деградировали в соответствии с его теориями очень немногие настоящие революционеры. Они, конечно, не читали приказов начальника Зубатова Ротаева своему подчиненному, но прекрасно понимали, какой текст там может быть: «Дорогой Сергей Васильевич! Будьте ласковы, займитесь не отлагая проектом похода на жидов и не затягивая сообщите его мне. Очень хотелось бы, чтобы компания была закончена к Новому году». Революционеры стали говорить, что «самодержавие в империи искалечено и изуродовано до неузнаваемости». Политические идеалы Зубатова все дальше и дальше уходили от политических реальностей. Монархия продолжала обострять социальные противоречия среди подданных. В окрестностях Минска и Петербурга, Москвы и Киева проходили собрания революционеров, которые говорили о свободе сходок, слова и печати, и их становилось все больше. Рабочие союзы Зубатова блокировали хозяева деньгами и жалобами в правительство, в котором было много недругов статского советника. Его сотрудники пытались и пытались сделать зубатовщину массовой и писали рабочим в листовках: «Сила, надежда и будущее в союзах. Разные партии давно стараются нас организовать, но до сих пор у нас нет ни одной чисто рабочей организации. Те партии, которые работают среди нас, задаются очень большими, но очень далекими целями. Они стремятся к мировому перевороту. Всецело предаться нашим интересам, широко и мощно объединить рабочую массу могут только профессиональные рабочие союзы».

В 1900 году после съезда всех революционеров-эмигрантов на похороны Петра Лаврова, в Париже они создали «Аграрно-Социалистическую лигу», чтобы координировать свою деятельность по борьбе с империей. В эту Лигу вошли и многие будущие социалисты-революционеры. Летом 1900 года в Харькове прошла встреча многих представителей имперских эсеровских групп, которые говорили о создании партии. В ноябре они выпустили свой «Манифест». В начале 1901 года московская группа «Союза социалистов-революционеров» в Финляндии выпустила первый номер партийной газеты «Революционная Россия», в мае вышел ее второй номер. Процесс создания массовой революционной партии значительно ускорился послу того, как в феврале 1901 года в империи после долгого перерыва произошло политическое убийство, совершенное одиночкой.