Эсферикс. Книга первая

— Погоди, так ты за меня или за неё?

— За тебя. Но представь! История как из книжки. Юноши сражаются на мечах; девушки… тоже как-то сражаются. Но я за тебя!

Разговор этот случился перед самой контрольной. А на следующий день Риша узнала, что у неё двойка.

Глава 14. Тайна двойки

— Риша — два балла. Очень, очень плохо.

Теверк с тремя какими-то тусклыми и неровными полосками на красных столбиках-глазах посмотрел на Ришу.

— Не может быть, — ответила девочка, поднимаясь. — Можно посмотреть ошибки?

— Можно?! Нужно! — учитель подплыл к Рише и протянул электронную тетрадку с огромной противно-красной двойкой на экране.

Не слушая оценки других учеников, не замечая радости Катоди, получившей четвёрку, Риша задумчиво перелистывала экран за экраном. «Странно. Это не мои ответы. Я уверена, что нигде не ошиблась. Да, точно: вот так я ответила здесь, и дальше был правильный ответ, и дальше…»

— Это не мои ответы, — повторила она вслух.

— Не твои? — удивилась Катоди. — Но тетрадка же твоя?

— Конечно моя.

— Странно.

— Вот и я думаю, что странно.

Урок закончился.

Риша подошла к учителю и долго убеждала его, что произошло какое-то недоразумение, и что ей обязательно надо пересдать контрольный тест, но теверк только разводил щупальца в стороны и качал глазами:

— Оценка есть оценка. Направь свою энергию на подготовку к следующему тесту!

* * *

Незаслуженная двойка, словно недавний ушиб, всё время напоминала о себе. На самом деле невозможно было понять, чем руководствуются теверки, решая, кого перевести в четвёртый класс, кому позволить бывать на космодроме и, в конце концов, кто и когда отправится в космос. Пришельцы ничего не объясняли, а только повторяли всё время, что «оценки определяют будущее». Рише казалось, что именно эта, неожиданная, неправильная двойка оставит её без космоса, лишит мечты.

Светлым тихим вечером того же дня Риша отыскала в башне Ленца — единственного, кому она могла доверять. Она утащила его к ярусникам за склад и, дав наконец волю эмоциям, стала рассказывать о двойке, о Мариотте, о том, что весь параллельный класс считает её ведьмой и что в этом неправильном мире-времени у неё почти не осталось друзей.

Ленц растерялся. Он чувствовал (и чувствовал даже лучше и ближе, чем надеялась Риша), что от него ждут и понимания, и совета. Но что советовать? Слова ради слов — худшее, что может быть. Нет, ещё хуже, если такие слова к тому же невольно осложнят и без того запутанное положение. Но нельзя и молчать! Он знает теперь, к чему это может привести.

Ленц ухватился за историю с оценкой как за возможность помочь действием, и таким образом убежать от эмоциональных слов, которых не умел говорить и которых последнее время начал бояться:

— Слушай, а ведь такая штука с ответами не в первый раз!

Риша внимательно посмотрела на него:

— Что значит не в первый?

— Как сказать… Не то чтобы кто-то в чужие тетрадки лазил… Но Харта однажды наказали за то, что он исправил собственные ответы.

— Я думала, когда время теста вышло, уже нельзя ничего исправить. Появляется значок с замком — на этом всё. Разве нет?

— Так и есть. Но Харт случайно обнаружил, что если положить тетрадку на стол учителя определённым образом, экран снова разблокируется. В тот день тетради не забрали, вот Харт и решил поправить пару ошибок. Знаешь ведь, как бывает: только вышел из класса — сразу понял, где был не прав.

Риша кивнула:

— Тогда это точно Мариотта. Смотри: их класс писал контрольную вслед за нами. К тому же Бернуллия постоянно ходит с Хартом. Ну всё!

Она сжала кулаки, прищурилась: в этом времени у неё репутация задиры и хулиганки? Тем лучше!

— Риш, драка не выход, — тихо произнёс Ленц.

— С чего ты взял, что я собираюсь устраивать драку?

Ленц промолчал, и Риша, вздохнув, села на сложенные стопкой пластиковые панели:

— Собиралась, честно говоря. Ты прав. Спасибо.

Ленц сел рядом. Где-то вдалеке послышался голос учителя. Слов было не разобрать, но пресный назидательный тон угадывался сразу: кого-то за что-то отчитывали.

— Что же делать? — разглядывая кончик своего хвоста, спросила Риша.

— Учителю рассказать?

— Вряд ли он позволит пересдать работу. К тому же проблема Мариотты, это глупое противостояние — всё останется.

— Тогда давай расскажем всё Мариотте, — решился Ленц. — Я сам могу. Про наше перемещение.

— Я уже думала об этом. Она не поверит. Только хуже обидится.

— Тоже верно… Я потому и сказал тогда: самое худшее — это расстроить кого-то. Для нас мир изменился, но и для Мариотты тоже. Только в её случае мы с тобой и есть причина. А если совсем честно, то причина — я один. Помешал работе браслета, и с самого начала всё пошло не по плану. Вот и пытаюсь больше ничего плохого не делать.

— Наоборот! Без тебя я бы ни за что не справилась. Мне раньше казалось, что приключения и есть главное, то, к чему надо стремиться. Теперь я так не думаю. Теперь мне важно, кто в этих приключениях рядом со мной.